Сравнительный анализ философских учений Гераклита и Парменида. Концепции гераклита и парменида Диалектическая космология Гераклита

Одним из первых философов, указавших на различие чувственного и рационального познания, был Гераклит (ок. 540-480 гг. до н.э.). Но Гераклит более всего примечателен тем, что высказал ряд идей, предвосхитивших диалектику Гегеля . Широко известны высказывания Гераклита о том, что все течет и все изменяется . Он подчеркивал относительную устойчивость вещей и утверждал, что сами вещи содержат в себе противоположности, что все в этом мире происходит через борьбу. Борьба есть причина всякого возникновения и уничтожения, исчезновения. Но эту борьбу он рассматривает как гармонию, и мудрость-то и будет заключаться в том, чтобы знать все как одно. Однако мнение, т.е. знание на основе чувственного опыта, к знанию всего как одного не ведет. Многие "не понимают, как враждебное находится в согласии с собой", "что война общепринята, что вражда – обычный порядок вещей, и что все возникает через вражду". Эта "вражда" и "согласие" есть не что иное, как единство и борьба противоположностей. Таким образом, Гераклит рассматривает бытие как становление, как процесс развития, как процесс уничтожения и возникновения в одно и то же время. Бытие и небытие суть одно, едино, ибо противоположности существуют в одном и том же, бытие переходит в небытие, а небытие в бытие. Для бытия, понимаемого как процесс, первосущностью, первоэлементом может выступать только то, что само может быть видимо, воспринимаемо в этом мире как процесс. Ясно, что вода или воздух для этой роли не очень подходят. И для Гераклита таковой первосущностью, первопричиной является огонь. Да и сам космос, по мнению Гераклита, всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерно разгорающимся и мерно угасающим.

Однако и Гераклит еще весьма мифологичен и, по сути, вещает, а не рассуждает и доказывает. Собственно философией (и первым философом) можно было бы назвать учение Парменида, ибо Парменид стремится уже к рассуждению и доказательности своих философских положений.

Парменид (род. ок. 540 г. до н.э.) жил и учил в городе Элея и являлся одним из ведущих философов элейской школы. Как и его предшественники, он ставит вопрос о едином бытии и множестве существующих вещей, но превосходит их всех в том, что ставит уже вопрос о соотношении бытия и мышления, причем, единственно достоверным источником познания истины у него однозначно выступает разум. Парменид производит резкое разграничение и противопоставление знания разумного знанию чувственному. Но и разум, по мнению Парменида, не застрахован от ошибок и рискует, идя неверным путем, не достигнуть истины. Одна из первых ошибок, как полагает Парменид, - это допущение вслед за Гераклитом наличия в самих вещах противоположностей и тем самым допущение существования небытия. Парменид однозначно утверждает, что небытие не существует . Мыслить можно только сущее, т.е. бытие, а о не-сущем (небытии) нельзя ни мыслить, ни говорить. Признается существующим только то, что мыслимо и выразимо в словах. Мышление (разум) начинает выступать критерием существования и более того, тождественно с ним.

Указав на несовпадение чувственного и рационального, Парменид явно отдает предпочтение свидетельствам разума. Разум достигает истины вопреки чувствам, противореча им. Чувственные восприятия сущего неустойчивы и смутны, текучи и изменчивы, и отличаются от мыслимого сущего, противостоя ему. Отсюда можно сделать вывод, что если физический мир, воспринимаемый чувствами, противоречив, то он не может быть истинным. Истинным может быть только сверхчувственное умопостигаемое непротиворечивое бытие.

Умопостигаемое бытие Парменида, которое только и может быть истинным, оказывается однородным, всегда себе равным, неподвижным и совершенным, в отличие от бытия как процесса, как постоянного становления, возникновения и уничтожения у Гераклита.

Гераклит (Heraclitus) и Парменид (Parmenides) принадлежат ко второму поколению греческих философов. Первый философ, Фалес, образно говоря, "открыл свои умственные очи" и увидел природу, physis. В этом смысле Парменид и Гераклит имели перед умственными очами не только physis, но и теории первого поколения философов. Как мы видели, в связи с вопросами о постоянном элементе всех изменений вначале возник внутренний диалог между Фалесом и Анаксимандром. Парменид и Гераклит, напротив, вступили в спор по поводу разделяемых их предшественниками базисных предпосылок.
Первое поколение натурфилософов считало, что изменение существует. Для них это было предпосылкой, предположением. Исходя из нее, они спрашивали, что является постоянным элементом всех изменений. Второе поколение философов подвергло сомнению эту предпосылку, задав вопрос о том, существует ли изменение? Его представители сделали предметом критического размышления предпосылку, принимавшуюся первым поколением. Парменид и Гераклит предложили явно диаметрально противоположные ответы на этот вопрос. Гераклит утверждал, что все находится в состоянии постоянного изменения или движения. В то же время Парменид считал, что ничто не находится в состоянии изменения! При буквальном понимании оба эти ответа кажутся бессмысленными. Однако, как и в ситуации с ответом Фалеса, буквальное понимание не соответствует тому, что говорили эти философы.
Жизнь. Гераклит был родом из соседнего с Милетом морского порта Эфес. Он жил около 500-х гг. до Р.Х., то есть приблизительно на 80 лет позже Фалеса. Известно несколько историй о Гераклите, но маловероятно, что они имеют под собой реальную основу. При всем этом имеется возможность восстановить его образ по сохранившимся фрагментам. Гераклит предстает замкнутым, резко саркастическим философом, который не всегда понимался современниками и в силу этого был низкого мнения об их умственных способностях. Вот почему он утверждал, что человеческие мнения и точки зрения похожи на "игрушки для детей" . Те же, кто не понимает, согласно другому фрагменту Гераклита , похожи на глухих, "отсутствующих, когда присутствуют". Более того, имея в виду суждения большинства, Гераклит сравнивал его представителей с "ослами, предпочитающими солому золоту" .
1 В немецком переводе в качестве основного источника цитируемых фрагментов досократиков используется работа Die Fragmente der Vorsokratiker. Griechisch und Deutsch von Hermann Diels. Bd. 1. Sechste, veibesserte Auflage. Hb. von W.Krantz. Berlin, 1951. В английском переводе используется работа Ch. H.Kahn. The Art and Thought of Heraclitus: An Edition of the Fragments with Translation and Commentary. Cambridge, 1989. В русском переводе в качестве основного источника используется с сохранением нумерация Дильса-Кранца работа Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. Издание подготовил А. Лебедев. Под редакцией И.Д.Рожанского. М.: Наука, 1989.
Непонимание современниками учения Гераклита, очевидно, объяснялось не только ложными суждениями большинства. Как философу, Гераклиту было дано прозвище "Темный". Он часто выражал свои мысли с помощью неясных и многозначительных метафор. В противоположность милетским натурфилософам, которые подчеркнуто стремились дистанцировать себя от мифического, Гераклит был склонен
31
к мифологическому стилю выражения. Он не обладал той степенью научности, которую можно найти у милетцев. Не оперировал он и с логическими, хорошо определенными понятиями, как это делали Парменид и элеаты. Гераклит опирался на интуицию и визионерство - его речь походила на слова оракула. Возможно, он имел в виду самого себя, когда говорил, что "бог, который прорицает в Дельфах, не объявляет и не утаивает, а подает знак" .
Труды. Насколько мы знаем, Гераклит хранил свои работы в храме Артемиды Эфесской. Сохранилось относительно много его фрагментов. Считается, что 126 фрагментов достоверно принадлежат ему, а авторство 13 фрагментов вызывает сомнения.
В гераклитовских фрагментах упоминаются также и другие философы. Это свидетельствует о том, что философы начинают интересоваться не только исключительно внешними явлениями, но и занимают определенную позицию по отношению к тому, что другие философы говорили о философских проблемах. В результате, благодаря дискуссиям между философами и комментированию работ одних философов в трудах других, возникает и поддерживается философская традиция.
Утверждение "все, абсолютно все, находится в состоянии непрерывного изменения", оказывается логически противоречивым в свете следующего обстоятельства. Мы не можем сформулировать утверждение "все находится в состоянии изменения" без помощи языка. Он выступает в данном отношении как средство указания и распознавания объектов, которые должны длиться, по крайней мере, определенный интервал времени. Таким образом, условием построения и осмысленности этого утверждения является допущение неизменности объектов, что противоречит тому, о чем говорится в нем. Но Гераклит, действительно, не говорит, что все находится в состоянии непрерывного изменения. Он говорит, что:
1) все находится в состоянии непрерывного изменения , однако
2) изменение происходит согласно неизменному закону (логосу) и
3) этот закон включает взаимодействие противоположностей ,
4) причем это взаимодействие противоположностей как целое порождает гармонию .
1 Ср. с фрагментом : "в одну и ту же реку нельзя войти дважды, и нельзя дважды застигнуть смертную природу в одном и том же состоянии. ... Она образуется и расплывается, приближается и удаляется".
2 См. фрагмент : "космос один и тот же для всего существующего, не создан ни богом, ни человеком, но всегда был, есть и будет вечно живым огнем, возникающим согласно мере и согласно мере угасающим".
3 См. фрагмент : "рожденная противоположность собирает вместе, из отдельных музыкальных звуков возникает совершенная гармония, все вещи происходят благодаря конфликту". Ср. с фрагментом : "люди не понимают, как расходящееся само с собой согласуется подобно возвращающейся (к себе) гармонии, как у лука и лиры".
4 В учении Гераклита, таким образом, имеются моменты "диалектики", которые могут напомнить нам Гегеля и Маркса с их положением о том, что история движется вперед благодаря взаимодействию противоположностей.
32
Мы можем интерпретировать Гераклита следующим образом. Все находится в состоянии непрерывного изменения в соответствии с законом взаимодействия противоположных сил. Так, например, наш собственный дом является объектом, который, как и все остальное, находится в процессе изменения. Изменения осуществляются благодаря взаимодействию противоположных сил. Обобщенно говоря, одни из них носят по отношению к дому созидательный, конструктивный характер, а противоположные им - разрушительный, деструктивный. Однако временно, в течение многих лет, конструктивные силы превалируют над деструктивными. Поэтому дом, как таковой, будет существовать так долго, как сохраняется эта ситуация. Но и баланс сил подвержен изменению, и в некоторый момент времени деструктивные силы начинают преобладать. В результате дом разрушается - сила тяжести и разложение берут верх над своими противоположностями.
Иначе говоря, Гераклит не отрицает, что вещи достаточно продолжительно могут длиться во времени. Однако базисным принципом всех преходящих вещей является взаимодействие между соответствующими силами, баланс между которыми изменяется согласно закону, логосу. Поэтому настоящей субстанцией изменяющихся вещей является не вещественная первооснова, а логос!
Для Гераклита логос является скрытым, общим единством в разнообразии. Тождество - вот что логически предполагается во всех различиях.
Хотя нам известно больше фрагментов из наследия Геракликта, чем милетцев, интерпретировать его не намного легче, поскольку он выражался поэтическими образами. Например, когда он говорит об огне (греч. руr), то остается неясным, был ли огонь для него, как и для милетских философов, "первоосновой" или же он использовал слово "огонь" в качестве метафоры изменения (всепоглощающий огонь). Возможны обе интерпретации.
В одном из фрагментов Гераклит говорит, что "все вещи превращаются в огонь, а огонь - во все вещи, подобно тому, как товары обмениваются на золото, а золото - на товары". Если мы интерпретируем огонь как первооснову, тогда можно допустить связь между философией природы и экономикой. Действительно, понятие первоосновы как общего элемента, посредством которого происходит изменение всех вещей, здесь связывается с понятием денег, золота, как общего для обмена всех товаров базиса, где различные товары сравниваются друг с другом благодаря тому, что они измеряются одним и тем же общим стандартом.
33
Некоторые ученые политически интерпретируют Гераклита как сторонника войны. Основой для этого служит фрагмент : "война является отцом всего и царем над всем". Более тщательное его прочтение указывает на мысль Гераклита о фундаментальности в природе напряженности между альтернативными силами. Война, конфликт (греч. polemos, отсюда "полемика") являются проявлениями этой космологической напряженности, которая является "отцом" всего, иначе говоря, базисным принципом всего.
Гераклит также говорит о мире, сгорающем во вселенском пожаре и возникающем вновь через регулярные промежутки времени. К этому циклу с непрерывно вспыхивающими пожарами и новыми мирами позднее обращаются стоики.
Альтернативную Гераклиту позицию занимает Парменид. Это не значит, что для него безоговорочно утверждение: "ничто не находится в состоянии изменения". Парменид утверждает, что изменение является логически невозможным. Как и для Гераклита, для Парме-нида исходным пунктом выступает "логическое". Реконструировать его аргументы можно, по-видимому, следующим образом:

Введение 1
Истоки «бытия» и «небытия» в досократической философии: Парменид Элейский 8
Итоги 19

Бытие и Небытие тождественны: Гераклит Эфесский 23
Summa Summarum: Логос Гераклита 36

«Сущее», или «Парменид» и «Гераклит» 40
Заключение 46
Список использованной литературы 49

I. Введение.
«Когда говорят: «бытие» есть наиболее общее понятие, то это не может значить, что оно самое ясное и не требует никакого дальнейшего разбора. Понятие бытия скорее самое темное. Понятие «бытие» неопределимо» (Мартин Хайдеггер, «Бытие и время»).
С первых шагов зарождавшейся философской мысли идея бытия служила логическим средствам представления мира как целостного образования. В процессе осмысления мира философия формирует фундаментальные понятия - категории, фиксирующие наиболее общие и существенные свойства и отношения действительности. Категорией, с которой начинается это осмысление, является «бытие» – наиболее широкое по объему и бедное по содержанию понятие, охватывающее все существующее и выражающее единственное свойство - быть, существовать.
Слово бытие происходит от глагола быть. Но как философская категория бытие появилась только тогда, когда философская мысль поставила перед собой проблему существования и стала анализировать эту проблему. Философия имеет своим предметом мир как целое, соотношение материального и идеального, место человека в обществе и в мире. Другими словами, философия стремится выяснить вопрос о бытии мира и бытии человека. Поэтому философия нуждается в особой категории, фиксирующей существование мира, человека, сознания.
Категория бытия основывается на признании того очевидного факта, что мы сами, окружающие нас вещи, явления природы, Солнце, небо, звезды, весь мир существуют. Существованием обладает не только чувственно воспринимаемый мир, но и мир духовных явлений: мысли, чувства, переживания, идеи и теории, фантазии и мифы.
Отдельные проявления бытия - элементарные частицы, растения, животные, человеческие цивилизации - рождаются и гибнут, возникают из небытия и возвращаются в небытие. И в этом смысле правомерно говорить о взаимопереходах бытия и небытия, нечто и ничто. Но ни одна вещь, явление или процесс не возникает из ничего и не превращается в ничто. Они переходят в иные формы бытия, в инобытие. Происходят взаимопревращения элементарных частиц, природных явлений, на обломках погибших цивилизаций возникают новые цивилизации. Поэтому небытие относительно, в абсолютном смысле существует только бытие, хотя формы его существования различны. Это бытие вещей, свойств и отношений неживой и живой природы, бытие человека и бытие общества, материальных предметов и их идеальных образов: представлений, понятий, теорий.
Категория бытия - важнейшая в древнегреческой философии. Учение элеатов – важный шаг в становлении философии как таковой, и онтологии, в частности. Именно элеаты поставили вопрос о соотношении бытия и мышления, поэтому можно сказать, что оформление античной философии происходит в школе элеатов.
Парменид впервые обращает внимание на такой аспект сущего как бытие. Поэма Парменида «О природе» - точка отсчета всей античной и европейской метафизики.
Парменид и Гераклит, как философы, воплощают и олицетворяют расхождения, развилки в онтологических открытиях, путях, которые ведут к постижению, прояснению, озарению, проникновению в «истину» космоса.
Именно к Пармениду и Гераклиту восходит начало онтологии. Рассматривали ее с различных сторон, но два основных направления – это физическая интерпретация и онтологическая интерпретация. Физическую интерпретацию философии Парменида обосновывали В.Ф. Асмус, А.Н. Чанышев, а из зарубежных исследователей – К. Поппер, Д. Бернет и многие другие. В то же время, онтологическая интерпретация обосновывается У. Гатри, Г. Керком, М. Стоксом. В отдельный ряд необходимо поставить монографии С. Вельцка, Й. Янтцена, Л. Тарана и А. Мурелатоса. В самых общих чертах физическая интерпретация обосновывает бытие как единичное физическое тело. Онтологический же подход подчеркивает умопостигаемую значимость бытия, отрицающую всякую чувственность 1 .
Философию Гераклита рассматривали не менее тщательно, чем парменидовскую, но большое внимание обращалось на особенности языка Гераклита: на ритмику, подчеркивается глубокая символика используемых Гераклитом образов предметов и явлений. Речь, по мнению разделяющих данную позицию исследователей, идет не о физических процессах и сущностях, а об их образах, о перенесении Гераклитом некоторых базовых образов на широкие сферы действительности (например, о металлургической метафорике) 2 . Суть вопроса состоит в том, что Гераклит сознательно избирает путь иносказаний, вопросов и загадок, и здесь обнаруживается его близость к народному языку, к пословицам и поговоркам, бытующим в греческом языке. Такой путь позволяет поставить вопрос о сути бытия, охватить привычное многообразие явлений в его едином смысле. При этом, выделяемый образ в силу широкого охвата и обобщающей силы, превращается в смыслообраз. Нет нужды говорить о том, что этот подход более широк, чем сведение содержания того или иного фрагмента к простой метафорике на ту или иную тему. Например, в качестве базовой выделяется агональная метафорика (А.В. Лебедев 3). Философия Гераклита рассыпается при таком подходе на отдельные метафоры.
Весьма распространено и сопоставление взглядов Парменида и Гераклита. К. Рейнгард увидел в Пармениде оппозицию Гераклиту в учении о движении, потому что основное учение Парменида – это учение о неподвижности бытия. Платон впервые указал на Парменида из Элеи как на прямую противоположность Гераклиту. Гераклит учит о всеобщем движении – Парменид о всеобщей неподвижности. Между тем здесь тоже кроется проблема: что именно имел в виду Платон: только ли чувственный мир как какую-то часть мироздания?
Между тем, однозначные суждения типа «физика» – «онтология», «диалектика» – «метафизика» сейчас являются анахронизмом. Нет нужды говорить и о том, что проблематичным является противопоставление диалектики Гераклита метафизике Парменида. В свое время, ряд обоснованных и интересных высказываний на эту тему сделали В.В. Соколов 4 и Ф.Х. Кессиди 5 . Кессиди, в частности, говоря о едином бытии элейцев, переносит рассмотрение вопроса в область изучения чистого разума и отношения мысли к действительности. «Гераклит считается великим (хотя и не первым) диалектиком в античной философии, а Парменид – ее первым метафизиком, первым антагонистом диалектики. Но так как факт движения и изменения, возникновения и исчезновения вещей очевиден, то считается, что Парменид, Зенон и Мелисс объявили генезис вещей, их множественность и движение ложным порождением органов чувств, то есть обманом чувств, иллюзией. Иначе говоря, элейцам приписывается субъективный идеализм, что в принципе неверно. Курьезно искать субъективный идеализм в период становления греческой философии. Да и с фактической точки зрения дело обстояло совсем иначе: элейцы стремились найти нечто устойчивое (сохраняющееся) в многообразном мире подвижных и изменчивых вещей. Поиски этого устойчивого как объекта логически определенной мысли заставляли их в известном отношении (в плане теории) противопоставлять устойчивое и неизменное неустойчивому и изменчивому» 6 .
Актуальность выбранной темы заключается в сопоставлении мировоззрений таких мыслителей как Парменид и Гераклит, которое дает большой простор для мысли и творчества. Много поколений обсуждали философские труды этих мудрецов, начиная с Платона и Аристотеля и не заканчивая докторами философских наук, профессорами нашего времени, и каждый находил в них что-то свое, новое и не постигнутое. В этих древнейших трудах не иссякает новизна, они всегда свежи и открываются каждому по-своему.
Цель нашей исследовательской работы – проследить процесс зарождения метафизических, онтологических «установок» в досократической философии, и показать их неоднозначность.
Исходя из выдвинутой цели, мы поставили следующие задачи :

Рассмотреть взгляды на проблему бытия Парменида и Гераклита
Выявить в этих учениях общее и различное
В обобщенной форме обозначить, что именно в учении Парменида означает онтологический поворот в античной философии, свидетельствует о реакции онтологии
Показать, в чем существо иного, гераклитовского, решения проблемы бытия – небытия

Мы установили следующие положения нашей работы:

Объектом нашей работы является философия элейца Парменида и эфессца Гераклита.
Предметом исследования – та часть философского учения Парменида и Гераклита, которая раскрывает их воззрения на проблему «бытия – небытия».

Мы проведем аналогию между этими двумя столь разными, но, в некоторых аспектах, сходными теориями о «Сущем».

II. Истоки «бытия» и «небытия» в досократической философии: Парменид Элейский.
Понятие Логоса имеет многовековую историю не только в греческой философии, но и в самом греческом языке. Логос означает слово или речь, то, что сказано, что говорится, при чем этот термин может обозначать как форму, так и содержание речи, ее смысл или связь отдельных частей, в последствии Логос означает и саму мысль, выражающуюся в речи. Но со временем, отношение к Логосу как к «мифу» или «эпосу» радикально меняется: «логос» берет верх над «мифом» или «эпосом». Миф из «сказа» превращается в «сказание» или сказку и противопоставляется истинному слову-логосу. Эпос, в свою очередь, превращается в говор, молву, поговорку, в те слова, в которые облекается речь, иногда, для своей прикрасы, иногда для того, чтобы скрыть свой истинный смысл.
Изменению смысла термина Логос и его оценки сопутствовали таким образом греческие мыслители, философы. Уже ранняя греческая философия приобрела характер анти-мифологический, противополагая мифу и эпосу «разумное слово» о природе вещей: здесь слово или логос, означат рассуждение. Ксенофан, один из первых противников мифологического миросозерцания, восстает против Гомера и Гесиода, против мифологических вымыслов. Слово, заключающее в себе «сущую истину», признает единую, вечную и неизменную природу вещей, единое «естество» в основе всего – вместо мнимых человекообразных богов. Содержанием этого «слова» является мироздание, строение мира, его причины и законы 7 .
«Слово» об этом едином «естестве» вещей, об этом едином сущем противоречит видимости, чувственному восприятию явлений в их изменчивом множестве. Такой Логос, «слово о сущем» противополагается явлению и отождествляется с внутренним законом сущего. Это мы находим в элейской школе у Парменида и Зенона.
Парменид Великий 8 , «диво глубокомыслия» 9 , «пророк истины, сделанный из железа» 10 , основатель одной из влиятельнейших философских школ древности.
Одним из критических моментов в развитии философской мысли можно считать момент, когда античный философ Парменид (конец VI-V вв. до н.э.), представитель элейской философской школы, впервые поставил проблему бытия – первую подлинно философскую проблему, сформулированную ясным и недвусмысленным образом: как можно мыслить бытие, если бытие это то, что есть, в отличие от того, что только кажется или является. Без преувеличения можно сказать, что философская онтология началась с Парменида. По мнению историков, родоначальником элейской школы был философ Ксенофан. В учениях Ксенофана и Парменида есть ряд общих положений: мысль о единстве и о неподвижности истинно сущего бытия. Но именно Парменид впервые вводит в философский обиход само содержание категории «бытие», переведя метафизические рассуждения из плоскости рассмотрения физической сущности вещей в плоскость исследования их идеальной сущности. Тем самым философии придается характер предельного знания, которое может быть лишь самопознанием и самообоснованием человеческого разума.
Свое мировоззрение Парменид изложид в дедуктической поэме «О природе», которая состоит из введения и двух глубоко различных по содержанию частей: «Истины», или учении о бытии, и «Мнении», или учении о движущемся мире.
Исходный пункт философских исследований Парменида может быть выражен в виде вопроса: каковы основные предпосылки всех мыслимых мировоззрений? Вывод, к которому он приходит, можно сформулировать в виде следующего утверждения – всевозможные системы миропонимания основываются на одной из трех предпосылок:

только бытие есть, небытия нет;
не только бытие, но и небытие существует;
бытие и небытие тождественны.

«Ныне скажу я, а ты восприми мое слово, услышав,

Что за пути изысканья единственно мыслить возможно.

Первый гласит, что «есть» и «не быть никак невозможно»:

Это - путь Убежденья (которое Истине спутник).

Путь второй - что «не есть» и «не быть должно неизбежно»:

Эта тропа, говорю я тебе, совершенно безвестна,

Ибо то, чего нет, нельзя ни познать (не удастся),

Ни изъяснить…» 11

Истинной он признает только первую предпосылку:

«...Решение – вот в чем:

Есть или не есть? Так вот, решено, как и необходимо,

Путь второй отмести, как немыслимый и безымянный.

(Ложен сей путь), а первый признать за сущий и верный…»

12

Бытие, согласно Пармениду, едино, неделимо, неизменяемо, вневременно, закончено в себе, только оно истинно сущее; множественность, изменчивость, прерывность, текучесть и т.д. – все это относится к области мнения 13 .
Парменид описывает исходное положение мысли, ищущей истину, по сказочному образцу путника на перекрестке, решающему, каким путем идти. Первым отвергается блуждание по истоптанным тропам «многоопытной привычки», в путанице и распутице обыденной жизни, среди условных наименований, общепринятых мнимостей и двусмыслиц. Неистинность мира повседневной жизни коренится в его противоречивости: ни о чем здесь нельзя решить, есть оно или не есть, но все всегда как-то и есть и не есть одновременно.

«Прежде тебя от сего отвращаю пути изысканья,

А затем от того, где люди, лишенные знанья,

Бродят о двух головах. Беспомощность жалкая правит

В их груди заплутавшим умом, а они в изумленье

Мечутся, глухи и слепы равно, невнятные толпы,

Коими «быть и не быть» одним признаются и тем же

И не тем же, но все идет на попятную тотчас» [В 6] 14

Истина же требует решительного различения есть от не есть. Отсюда решающее суждение Парменида: есть либо бытие, либо небытие, третьего не дано.

«Можно лишь то говорить и мыслить, что есть:

Бытие ведь Есть, а ничто не есть…» [В 6] 15

Вторым решением отвергается путь в небытие, никуда не ведущий, т. е. просто не-путь, беспутица. Здесь нечего искать, ибо нет искомого, что можно было бы иметь в виду (мыслить) и о чем можно было бы говорить. Отсюда первое основоположение Парменида: есть только бытие, небытия нет:

«Нет, никогда не вынудить это: «не сущее – сущее».

Но отврати свою мысль от сего пути изысканья,

Да не побудит тебя на него многоопытный навык

Оком бесцельным глазеть, и слушать ухом щумящим,

И языком ощущать. Рассуди многоспорящий довод,

Разумом мной приведенный…» [В 7–8] 16

Остается путь, ведущий к бытию, очищенному от всякой примеси небытия. Путь, указуемый бытием, содержит много указаний о самом бытии. Оно не рождается (из небытия) и не гибнет (в небытие), не различается в себе, не изменяется, не протекает во времени, а все целиком сразу единое и неделимое пребывает в покое, замкнутое в себе и отделенное от небытия нерушимыми пределами:

«Остается только один мысленный путь,

[Который гласит]: «есть». На нем очень много знаков,

Что сущее нерожденным, оно и не подвержено гибели,

Целокупное, единородное, бездрожное

[Неподвижное] и законченное.

Оно не «было» никогда и не «будет»,

Так как оно «есть» сейчас – всё вместе [одновременно],

Одно, непрерывное. Ибо что за рожденье будешь выискивать ему?

Как и откуда оно выросло? Из не-сущего [«того, чего нет»]?

Этого я [Дикэ] не разрешу тебе высказывать или мыслить,

Ибо нельзя ни высказать, ни помыслить: «не есть»...» [В 7–8] 17

Бытие у Парменида не теряется в неопределенной беспредельности (как у Мелисса), а схватывается мыслью в полноте присутствия, вместе с пределами, что передается образом сферы, шара бытия в ночи небытия. Парменид формулирует основание греческой онтологии вообще: бытие всего сущего (всего и каждого) заключено в пределах – в форме, виде, образе 18 .

«…Ибо нет и не будет другого

Сверх бытия ничего: Судьба его приковала

Быть целокупным, недвижным. Поэтому именем будет

все, что приняли люди, за истину то полагая:

«Быть и не быть», «рождаться на свет и гибнуть бесследно»,

«Перемещаться» и «цвет изменять ослепительно яркий».

Но, поскольку есть крайний предел, оно завершенно

Ото всюду, подобное глыбе круглого Шара…» [В 35–40] 19

Сущее усматривается собранным в полноту и единство бытия не чувственным, а умным взором, мыслью. Бытие как таковое присутствует в мысли. Напротив, мысль, блуждающая в сомнительном мире, собирается в понимающий ум, сосредоточиваясь на единственно мыслимом (однозначном, неизменном, определенном), на бытии. Мысль наставляется на путь тем самым мыслимым бытием, к которому путь прокладывает. Путь к бытию есть поэтому и путь мысли к самой себе, мыслить значит мыслить что-то. Отсюда второе основоположение Парменида: то же самое мысль и то, о чем она:

«Ибо нельзя бытию незаконченным быть и не должно:

Нет нужды у него, а будь, во всем бы нуждалось.

То же самое – мысль и то, о чем мысль возникает,

Ибо без бытия о котором ее изрекают,

Мысли тебе не найти…» [В 35] 20

Определенность понимания находится в определенности понимаемого. Это значит: сама возможность речи, говорящей о чем-то, и мысли, имеющей что-то в виду, уже предполагает бытие в парменидовском смысле.
Анализ условий истинного бытия позволяет установить точные начала неточного мира, царства мнений, дополнительного к царству истины. Истинное бытие едино и неизменно:

«Но и не меньше вот тут должно его быть, чем вон там вот.

Ибо нет ни не – сущего, кое ему помешало б

С равным смыкаться ни сущего, так чтобы тут его было

Больше, меньше – там, раз все оно неуязвимо.

Ибо отовсюду равно себе, однородно в границах» [В 45] 21

Обманчивое же бытие изменчивого мира обязано тому, что смертные допустили некое бытие небытия, установив в качестве начал две противоположные формы: свет (огонь) бытия и ночь (холод) небытия. Отсюда Парменид развертывает вариант космогонии, большая часть которой не сохранилась.
Парменид ставит проблему тождества бытия и мышления, бытия и мыслей о бытии. Поэтому, когда Парменид говорит: «Одно и то же есть мысль и то, о чем она мыслит», – то утверждение это необходимо понимать прежде всего в его физическом и космологическом смысле: неверно думать, говорит Парменид, будто в природе может существовать пустота; мир – сплошная масса вещества, или шаровидное тело. Существует только бытие как лишь сплошь заполненное веществом пространство, и это бытие сферично, имеет форму шара («сфайра» по-гречески – шар). Из невозможности пустоты и из совершенной сплошной заполненности пространства веществом получался вывод: мир един, в нем нет и не может быть никакого множества отдельных вещей 22 . Сначала он разбирает логические возможности соотношения категорий бытия и небытия, вскрывая ряд парадоксов, или, как он их сам обозначает, «западни» на пути истины, попав в которые, разум начинает идти неверным путем.
Если признать небытие, то оно, по мнению Парменида, необходимо существует. Если это так, то бытие и небытие оказываются тождественными, но в этом заключается видимое противоречие. Если же бытие и небытие нетождественны, то бытие существует, а небытие не существует.
«И не «было» оно, и не «будет», раз ныне все сразу

«Есть», одно, сплошное. Не сыщешь ему ты рождения.

Как, откуда взросло? Из не-сущего? Так не позволю

Я ни сказать, ни помыслить: Немыслимо, невыразимо

Есть, что не есть. Да и что за нужда бы его побудила

Позже, чем раньше, начав с ничего, появиться

Так что иль быть всегда, или не быть никогда ему должно.

Но и из сущего не разрешит Убеждения сила,

Кроме него самого, возникать ничему. Потому-то

Правда его не пустила рождаться, ослабив оковы,

Иль погибать, но держит крепко» [В 8; 5–15] 23

Но как тогда мыслить несуществующее? И Парменид приходит к выводу, что таким образом мыслить нельзя, т. е. фактически формулирует закон запрещения противоречия 24 . Суждение о существовании небытия (несуществующего) для него принципиально ложно. Но это в свою очередь порождает серию вопросов: откуда возникает бытие? Куда оно исчезает? Как объяснить то, что бытие может перейти в небытие?
Для того чтобы ответить на подобные вопросы, Парменид вынужден говорить о невозможности мысленного выражения небытия – «Немыслимо, невыразимо Есть, что не есть…» 25 . Но в этом случае проблема перетекает в плоскость решения вопроса о соотношении бытия и мышления. Мышление и бытие, по Пармениду, совпадают, поэтому «мышление и бытие одно и то же» или «одно и то же мысль о предмете и предмет мысли» 26 . Это можно понять как то, что бытие и мышление тождественны и как процесс, и как результат». Но Парменид не только поставил философскую проблему бытия, но и решил ее – решил прямолинейно: «бытие есть, а небытия нет».
Истинное бытие, согласно заключениям Парменида, едино, нераздельно, неизменно и неподвижно, весь же чувственно воспринимаемый мир, состоящий из множества возникающих, меняющихся и исчезающих вещей, лежит за его пределами 27 .

« «Было» – значит не есть, не есть, если «некогда будет».

Так угасло рожденье и без вести гибель пропала.

И неделимо оно, коль скоро всецело подобно:

Тут вот – не больше его ничуть, а там вот – не меньше,

что исключило бы сплошность, но все наполнено сущим» [В 20] 28

«Парменид полагает, что все одно, вечно, не возникло и шарообразно, но и он не избежал мнения большинства, полагая началами Всего огонь и землю: землю – как метерию, огонь – как творящую причину.Он утверждал также, что Все вечно, не возникло, одинаково, не имеет пространства внутри себя, неподвижно и конечно» 29 .

«Супротив различили по виду и приняли знаки

Врозь меж собою: вот здесь – пламени огнь эфирный,

Легкий, тонкий весьма, себе тождественный всюду,

но не другому. А там - в себе и противоположно

Знанья лишенную Ночь – тяжелое, плотное тело» [В 55] 30

Для того, чтобы спасти положение, Пармениду пришлось дополнить учение об истинном бытии учением о «мнениях смертных», в котором он изложил космологическую концепцию.

«…мненья смертных отныне учи ты,

Лживому строю стихов моих нарядных внимая.

Смертные так порешили: назвать именами две формы,

Коих одну не должно – и в этом их заблужденье» [В 50] 31

Полемизируя с Гераклитом, который абсолютизировал всеобщность движения в своем учении о вечной изменчивости Космоса, Парменид разводит реально существующее, данное, прежде всего, в потоке чувственных ощущений, и мысль о существовании как таковом, т. е. о бытии. Космос как нечто реальное был, есть, но может как быть в будущем, так и исчезнуть. Понятие же истинного бытия неотделимо от истинного и доказательного мышления, поэтому оно несовместимо с представлениями о прошлом или будущем 32 .
Такое понимание бытия позволило Пармениду предвосхитить ряд открытий, связанных с категориями пространства и времени. Задолго до Канта Парменид утверждает, что нет пространства и времени в качестве автономных и независимых сущностей. Это - атрибуты бессознательно сконструированного нами чувственного образа мира, который нас постоянно обманывает и не дает «пробиться» к истинному умопостигаемому бытию, тождественному нашей истинной мысли.
Аристотель однако, критикует Парменида, утверждая, что тот трактует бытие слишком однозначно, а это понятие, по мнению Аристотеля, может иметь несколько смыслов, как, впрочем, и любое понятие. Бытие, с одной стороны, может обозначать то, что есть, т. е. множество существующих вещей.А с другой - то, чему все причастно, т. е. существование как таковое.
По мнению Аристотеля, ошибка Парменида, приведшая его к метафизической трактовке бытия вне становления и развития, заключалась в том, что он свел бытие лишь к бытию как таковому, т. е. к существованию в чистом виде, не заметив возможности бытия вещей 33 . Его логика рассуждений была такова, что если допустить существование множественного бытия вещей, то это будет отрицанием абсолютного бытия и его единства. И Аристотель замечает по этому поводу, «что если нет ничего помимо бытия, то ни его нельзя приписать чему-либо, ни ему нельзя что-либо приписать, и тем самым оно есть ничто» 34 . В результате онтология Парменида является самопротиворечивой, несмотря на им же введенный принцип недопущения противоречий.
A. Итоги.
Когда греки открыли философское умозрение, они, прежде всего, спросили себя: из чего сделаны все вещи? В одном этом вопросе уже выразилась важнейшая потребность человеческого разума. Понять и рационально объяснить некоторую вещь – значит уподобить еще неизвестное уже известному; иначе говоря, значит мыслить ее тождественной по своей природе чему-то, что мы уже знаем. Следовательно, знать природу реального вообще – значит знать, что каждое из сущих, в совокупности составляющих вселенную, независимо от внешних отличительных признаков, по своей природе тождественно любому другому сущему, действительному или возможному. Именно это убеждение побуждало первых греческих мыслителей последовательно искать первооснову реальности в воде, воздухе, огне, пока один из них не отважился предложить радикальное решение проблемы, заявив, что первой материей, из которой как бы изготовлены все вещи, является бытие 35 .
Коль скоро любой элемент реальности мыслимый в общем виде есть сущее, то существенные свойства бытия должны принадлежать всему существующему. Сделал это открытие Парменид Элейский, чем занял безупречную метафизическую позицию, неуязвимую для любого мышления, следующего тем же путем. Описание бытия, данное Парменидом, еще и сегодня заслуживает внимания.
Бытие, каким оно предстает в первой части философской поэмы Парменида, наделено всеми свойствами, присущими представлению о тождестве. Прежде всего, сама сущность бытия требует, чтобы все причастное к природе бытия было, а всего не причастного к ней не было. Но коль скоро все сущее есть, и наоборот, то бытие едино и одновременно универсально. По той же причине бытие не может иметь причины. Для того, чтобы вызвать появление бытия, его причина сперва должна быть. А это значит, что если единственно мыслимой причиной бытия может быть то, что есть, то у бытия нет причины. Нет у него и начала. Далее, любая мыслимая причина уничтожения бытия должна бы сначала быть, чтобы затем иметь возможность уничтожить бытие. Значит бытие неуничтожимо. Нерождаемое и неуничтожимое, бытие вечно. О нем нельзя сказать, что оно было в прошлом или будет в будущем; но только то, что оно есть. Будучи утверждено в вечном настоящем, бытие не имеет истории, так как по своей сути не подвержено изменению. Любые изменения в бытии предполагали бы, что нечто сущее в определенный момент времени могло не быть, что невозможно. Кроме того, каким образом могла бы измениться структура бытия? Бытие не имеет структуры, оно однородно, и ничего более. В нем невозможно помыслить никакой дискретности, никакого внутреннего разделения, так как любые разделения, если бы мы попытались ввести их в бытие, должны быть, то есть тоже будут бытием 36 . Вывод: о бытии нельзя сказать ничего, кроме того, что оно есть; а что не есть бытие, то вообще не есть.
Но, даже буквально воспроизводя формулировки Парменида, нужно остерегаться исказить его мысль. В самом деле, Парменид ставил проблему бытия настолько конкретно, что придал ей скорее наглядную, нежели мыслительную форму. Он не говорит именно о «бытии», а скорее о «том, сто есть». Это уже позже стали переводить его выражения на язык более развитой онтологии, приписывая Пармениду постановку проблемы абстрактного бытия, бытия вообще. Но «то, что есть», о котором размышляет Парменид, напротив, есть конкретнейшая из реальностей. Очевидно, что Праменид именует бытием вселенную, мир в целом; причем он мыслит его ограниченным, «законченным со всех сторон, похожим на глыбу совершенно круглого шара, везде равносильным от центра». Качества, которые Парменид приписывал бытию, представленному в образе законченной, однородной, неподвижной сферы, приложимы к любому бытию вообще, в каком бы виде его ни представляли. Парменид был еще одним из тех «фисиологов», которые в поисках последней «природы», или последней реальности, пытались определить материю, из которой состоит все сущее. Однако решение, предложенное Парменидом, оказалось шире границ самой проблемы. Каково бы ни было бытие, о котором он размышлял, он мыслил его как просто бытие, бытие как таковое. И поэтому то, что он высказывает о бытии, с необходимостью приложимо к любому бытию вообще. В мышлении Парменида есть нечто неподвижное, характерное и для его представления о реальности. В V веке до нашей эры Парменид, не сознавая этого, поистине основал онтологию.
В самом деле, если попытаться расширить выводы Парменида, распространить их со всего конкретного на бытие, взятое в предельно абстрагированном виде, то мы получим общую онтологию, которая сводится к утверждению, что бытие есть, и о нем нельзя высказать более ничего. Но первоочередной смысл этого тезиса отнюдь не в том, что бытие существует, скорее он в том, что сущее есть именно то, что оно есть, и не смогло бы стать чем-то иным – разве что вообще перестало бы быть. Бытие определяется здесь как тождественное самому себе и несовместимое с изменением. Таким образом, с момента своего рождения онтология «того, что есть» приходит к отрицанию движения. Движение противоречит самотождественности бытия, а потому исключается, как одновременно нереальное и немыслимое. Отсюда следует вывод, что весь мир чувственного опыта, с его непрерывными изменениями, должен быть исключен из плана истинного познания (ибо мыслить можно только то, что есть) и сведен к мнению. Это означает отрицание причастности к бытию всего, что рождается и умирает, является причиной или следствием, подвержено становлению и изменению; всего, что представляется как наделенное эмпирически достоверным существованием (existence).Сопоставив учение Парменида с данными чувственного опыта, мы обнаружим в нем противопоставление бытия существованию: то, что есть, не существует, или – то, что существует, не есть.
Это была первая постановка вопроса истоков бытия как такового, первая онтология. Конечно, в ней не могло быть все идеально и логически выстроено, на то он и первый опыт. После учения Парменида сразу же возникла его критика, появились другие взгляды на проблему. Наисильнейшей оппозицией воззрениям Парменида стало учение Гераклита, «первая диалектика».

III. Бытие и Небытие тождественны: Гераклит Эфесский.
В то время как на западной окраине греческого мира Пифагор и элейцы развивали свои умозрительные учения об умопостигаемой природе вещей, на крайнем востоке, в Эфесе, ионийская стихийная философия получила новое развитие в лице Гераклита.
Элейцы, исходя из определения истинно сущего, как неизменного и неподвижного вечного единства, отрицали всякий генезис, движение, происхождение и уничтожение вещей, доказывая невозможность какого бы то ни было процесса в абсолютном. Всякое видимое изменение, движение или происхождение они признавали мнимым, все видимое множество явлений – призрачным и ложным. Гераклит, напротив этого, изобразил абсолютное сущее как безусловно подвижное, находящееся в процессе абсолютного изменения, становления – генезиса. Абсолютное Гераклита есть этот самый генезис; истина есть путь и жизнь, а жизнь есть вечно текущий процесс: она вечно рождается, происходит, исходит из себя. Элейцы со своим понятием неизменной сущности, субстанции, представляют статическое начало в древней метафизике. Гераклит, глубоко проникнутый религиозной идеей греческих материй, разрабатывает метафизическую динамику 37 .
Гераклит Эфесский положил начало сознательному диалектическому учению, когда форма и материя, с одной стороны, трактовались как нечто полностью раздельное, а с другой стороны, как нечто полностью слитное. Понять, что именно это и было уже зарождением античной диалектики можно по тому, как говорится здесь о сочетании формы и материи – единство противоположностей. Это единство противоположностей в ранней классике тоже было представлено двояко. Именно, становилось понятным превращение этого единства и множества в единый и уже нерасчлененный поток, в котором они хотя и разделялись, но реально существовали только в виде общего и непрерывного становления 38 .
Чрезвычайно оригинальная по содержанию и образная по языку, сжатая, изложенная, возможно, в афористической форме, во многом трудная для понимания (отсюда прозвище Гераклита – «темный»), книга Гераклита высоко ценилась поздними античными писателями и часто цитировалась ими. Ни пессимизм, ни аристократизм не ослабили проницательность, с которой Гераклит наблюдал и постигал непрерывную изменчивость в общественной жизни и в природе. Оценка результатов этой изменчивости была у него отрицательной, мрачной, но огромную роль изменчивости и борьбы в человеческой и природной жизни Гераклит понял очень глубоко.
Мнения об общем, как доносит до нас Диоген Лаэртский, у Гераклита таковы: «Все составилось из огня и в огонь разрешается. Все совершается по судьбе и слаживается взаимной противобежностью (enantiodromia). Все исполнено душ и демонов. Высказался он обо всем, чему подвержен мир, например, что солнце по величине таково, каким видится. Еще он говорит:

«Пределов души не отыщешь, по какому пути не иди, – так глубок ее
Разум» 39

Самомнение называет он падучей болезнью, а зрение – ложью. И подчас в сочинении своем выражается он светло и ясно, так что даже тупому нетрудно понять и вознестись душой. А краткость и вескость его слога несравненны» 40 .
Основное положение философии Гераклита передает Платон в своем диалоге «Кратил». Платон сообщает: «Где-то говорит Гераклит, что все движется, и ничто не покоится и, уподобляя сущее течению реки, он говорит, что невозможно дважды войти в ту же самую реку» , (в последствии обе эти части отрывка соединили в одну формулу «все течет», которой в текстах самого Гераклита нигде нет).
Основная идея Гераклита заключается в том, что в природе нет ничего постоянного. Погруженный, как его предшественники, в созерцание потока явлений, Гераклит признал высшим законом сущего самое изменение, самый процесс вечного изменения и течения. Все вещи изменяются, каждый момент чувственного бытия есть уже момент протекший; и как время течет неустанно, так и все сущее в сфере времени, которое объемлет собою все. «Движется небо, движется воздух и вода, движется все вещество. Наши чувства движутся, и сами восприятия суть движения; движется, изменяясь, наше сознание, и сама речь наша, чтобы выразить истину и жизнь, течет сообразно им, неустанно. Наши тела текут как ручьи, и материя вечно возобновляется в них, как вода в потоке» 41 . И как нельзя дважды войти в одну и ту же реку, так нельзя дважды, то есть в два различных момента времени быть в одном и том же теле, находиться в одном и том же состоянии.

«На того, кто входит в ту же самую реку текут новые воды»
42 .

Быстрота неустанного изменения то расточает, то вновь собирает бренное естество; и в одно и то же время это естество составляется и уничтожается, приходит и уходит. Таким образом, то, что становится в этом процессе, не может даже достичь бытия, ибо генезис, процесс становления, никогда не прекращается и не останавливается: все есть и не есть, все течет и ничто не пребывает. Движение – наиболее общая характеристика процесса мировой жизни, оно распространяется на всю природу, на все ее предметы и явления. Тезис об универсальности движения относится одинаково и к вечным вещам, которые движутся вечным движением, и к вещам возникающим, которые движутся временным движением. Вечное движение есть вместе с тем и вечное изменение. По свидетельству Аристотеля, Гераклит говорил: «Не только ежедневно новое солнце, но солнце постоянно, непрерывно обновляется» 43 .
Все изменяется вокруг нас, и уже по одному этому мы не можем сами не изменяться: все действительно отличается от нас, все различается в себе самом. И если бы уничтожилось изменение, движение, то уничтожился бы переход от различия к различию – все различие перестало бы в действительности различаться. Где есть жизнь, существование, там есть и различие, изменение, движение, там нет абстрактного неподвижного «бытия» элейцев. Гераклит равно осуждает Ксенофана и Парменида: что истинно есть, то живет и, следовательно, движется в роковом круговороте, в котором одна противоположность переходит в другую. Если элейцы учат, что поистине все неподвижно, все пребывает и стоит, то на деле ничто не стоит и не пребывает, все движется и течет в силу абсолютного закона жизни. Если элейцы учат, что только обманчивое свидетельство чувств внушает нам мнение о действительности изменения, движения и множества вещей, то по Гераклиту, лишь мертвенные человеческие чувства являют нам вещи неподвижными, относительно неизмененными (Plac. I, 23 (Dox. 320) и Plat. Theaet. 152 D, 156 E) 44 . Все устойчивое и пребывающее есть лишь призрак воображения, обман чувств. Все, что кажется неизменным и неподвижным, вечно и неустанно течет, ни мгновения не пребывает одним и тем же, но переходит в свое противоположное.

«День становится ночью, ночь становится днем, жар переходит в холод и холод в жар, зима в лето и лето в зиму, голод в насыщение и насыщение в голод, видимое в невидимое и наоборот. Бог смерти, Гадес, и бог жизни, Дионис – один и тот же бог; загробное подземное солнце – есть то же солнце небес» 45

Гераклит понял мир, как процесс и попытался объяснить его из идеи абсолютного процесса. Истина есть путь и жизнь. Гераклит гипостазировал вечный ход этой жизни: он провозгласил генезис как процесс – самой истинной ее сущностью. В этом особенность Гераклита. Он материализовал процесс вечного изменения, превратив действие в действующую субстанцию. Доселе основной стихией полагалось какое-либо одно вещество, пребывающее неизменимым во всем различии своих видимых форм и проявлений (сгущения и разряжений); Гераклит признал такой основой или сущность сам процесс. Но так как процесс этот есть основа всего чувственного мира, его живая сущность, так как он представляется действующей субстанцией, то Гераклит естественно отождествил свое понятие генезиса с понятием природы, понятие процесса с представлением стихии. Процесс изменения, генезис, есть стихия, из которой все возникает и в которую все разрешается. Такою стихией является по Гераклиту огонь, который есть ничто иное, как процесс горения. Огонь есть непрерывное самоуничтожение, он живет своей смертью. Он же является у Гераклита метафорой бытия как постоянно происходящего.
«Этот мировой порядок, тождественный для всех, не создал никто из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим» 46

Огонь Гераклита есть то, что движет все; он есть производящее начало изменения, его душа и причина; все, что живет, что изменяется, то горит. В силу общего свойства античной интуитивной мысли, Гераклит не мог понять всеобщий процесс генезиса абстрактно в форме отвлеченной категории «логики», абсолютный генезис представлялся ему стихийным, реальным процессом горения вечного, божественного огня. Единое бытие словно разгорается множеством сущего, но и гаснет в нем, равно как и сущее, разгораясь бытием, гаснет в его единстве. Становление и постоянство, множественность существующего и единство бытия совмещаются, когда поток мыслится впадающим в самого себя, возгорание и угасание, начало и конец совпадают. Единое бытие множества, мыслимое как поток, впадающий в самого себя, или горение, гаснущее в меру разгорания, точнее (и загадочней) передается уяснением целого как внутренней взаимосвязи противоположного: бытие (течение) ночи и дня есть взаимоперетекание и внутреннее соприсутствие, жизнь живет противоборством смерти, но этим же «живет» и смерть:

«Бессмертные смертны, смертные бессмертны: жизнь одних есть смерть других, и смерть первых есть жизнь других» 47

Противоборствующее этим самым противоборством прочно сцеплено в единую гармонию существования, которая подобна «гармонии лука и лиры»:

«Они не понимают, как расходящееся согласуется с собой: (оно есть) возвращающаяся (к себе) гармония подобно тому, что (наблюдается) у лука и лиры» 48

Гераклит не допускает неизменных, противоположных друг другу начал в абсолютном: он мыслит самое абсолютное в вечном течении от себя к своему другому, от своего другого – к себе; абсолютное вечно переходит от противоположности к противоположности, обращая одну в другую. Борьба внутренне присуща, имманентна божеству, абсолютной истине: иначе вся действительность, весь мир явлений в круговороте вечной жизни и движения, в борьбе стихий, не был бы объясним из абсолютного. И скрытая гармония также имманентна, внутренне присуща абсолютному в его многотрудной борьбе: иначе действительная организация космоса, его стройной течение, общее согласие его явлений – были бы также не объяснимы. «Абсолютное, расходясь в себе, сходится с собою; единое, различаясь от себя, согласуется с собою, осуществляет гармонию в различии» 49 .
Признав в качестве основной характеристики бытия борьбу противоположностей, Гераклит в то же время в ряде афоризмов поясняет, что борющиеся противоположности не просто сосуществуют: они переходят одна в другую и переходят так, что при этом их переходе одной в другую сохраняется общая для обеих тождественная основа. Другими словами, переход противоположностей друг в друга Гераклит представляет вовсе не как такой, при котором возникающая новая противоположность уже не имеет общего с той, из которой она возникла. Он представляет этот переход как такой, при котором всегда имеется в процессе перехода общая тождественная основа для самого перехода.

«Все состоит из противоположностей, борющихся и переходящих друг в друга в живой стихии горения. Единое согласуется с собою в вечном противоречии, и гармония мироздания вытекает из сочетания противоположных колебаний» 50

В силу вечного закона, все сущее имеет свою противоположность по необходимости, роковым образом 51 . Иначе обособление, индивидуальное существование отдельных вещей не было бы полно и нарушало бы единство и гармонию целого. Оно не было бы полно, не было бы возможно во всей бесконечности материального мира, если бы основывалось на чистом исключении, а не на всеобщем законе борьбы противоположения. Вместе с тем, обособление отдельных вещей нарушало бы единство и гармонию целого, если бы эта гармония не поддерживалась непрестанною борьбою уравновешивающих друг друга противоположностей, если бы каждая вещь не имела свое противоположное и не переходила бы в него по порядку времени, по закону рокового колеса жизни. У Гераклита, как и у Анаксимандра, единство абсолютного осуществляется в роковом движении, уничтожая все обособившееся. Все рождается, обособляется борьбою и все побеждается, разрушается ею:

«Война отец всего, царь всего: одних оказала богами, других людьми, одних свободными, других – рабами» 52
«Должно знать, что Война всеобща, что Раздор – справедливость, что все происходит и уничтожается в силу Раздора» 53
«Таков обожествленный закон сущего: без борьбы нет противоположностей без противоположностей – нечему соглашаться, нет гармонии, жизни, космоса – есть только одно отрицательное единство, мертвенная неподвижность элейцев» 54 .
Мы встречаемся с новым понятием абсолютного. Впервые оно постигается как живой процесс, впервые момент отрицания, противоречия, мыслится как имманентный акт абсолютного, как одна из его сил. Абсолютное есть огонь; но эта стихия получает определение совершенно противоположное прежним: она качественно изменяется. Неизменные стихии других ионийцев качественно не изменялись, но образовывали мир путем сгущения и разряжения. Огонь Гераклита непрестанно превращается, в самые различные формы, переходит во все стихии, чтобы рождать единичные вещи и, вновь возгораясь, разлагать их. Он проникает вселенную, все питает и все пожирает, все наполняет, все объемлет, во все изменяется. По выражению самого философа:

«Огонь обменивается на все вещи и все вещи на огонь, как золото на товары и товары на золото» 55

Различающая сила абсолютного и есть мировой закон, причина существующего и вместе его разумное основание. Поскольку оно само в себе различает противоположное и само к себе возвращается, оно есть не объективная субстанция только и не просто материальная стихия, но субъект, сущий для себя.
Подобное раздвоение в себе, выхождение из себя и возвращение к себе – есть форма сознания, сознательности вообще. Гераклит был, разумеется, далек от такого результата, добытого позднейшей метафизикой, путем анализа сознания; но, тем не менее, он признал непосредственно разумный характер огня в мировом процессе (Sext. Math. VII, 127):

«Различающая сила абсолютного есть Логос или Слово; точнее, само абсолютное, самый огонь – есть всеобъемлющий Логос, все проникающий, все различающий и все образующий» 56 .

Так, между прочим, именованиями Гераклит впервые назвал скрытый разум вещей.
Гераклит ввел новое философское понятие – Логос (слово), подразумевая под этим принцип разумного единства мира, который упорядочивает мир при помощи смешения противоположных начал. Противоположности находятся в вечной борьбе, порождая новые явления («раздор есть отец всего»). Противоречие бытия есть великая загадка вселенной; и в этом противоречии, которое всеобще, которое превосходит всякое человеческое понимание, именно скрывается единая высшая мудрость. В том, что кажется нам иррациональным, в видимом безумии природы скрывается объективная разумность, всеобщий закон, тайная мысль. Загадка вселенной имеет свою отгадку, свое Слово:

«По этому слову все вершится, им зиждется все» 57

ибо в нем мудрость и сила, разумное основание и причина всех вещей, ибо оно все различает и все согласует. Истинна не есть чистое тождество, отвлеченное единство Ксенофана и Парменида: она различается в себе самой, исходит из себя, переходит в свое другое, потому что она живет. «Единое и разумное» и «мудрое», единое божественное не хочет называться единым, но хочет имени Зевса, имени Жизни . Человеческий разум и логос имеют общую природу, но логос существует в вечности и управляет космосом, частицей которого является человек. Вопрос, на который отвечает Гераклит, как все есть одно, или что такое бытие сущего? Самый известный ответ на этот вопрос состоит в тезисе «все течет, ничто не покоится». В существовании многого течет (проистекает, происходит) единое бытие. Быть – значит постоянно становиться, перетекать из формы в форму, обновляться, подобно тому, как та же самая река несет новые и новые воды.
Мир как противоборство противоположного Гераклит передает образом мира-схватки, мира-сражения («полемос»).

«Война отец всего, царь всего: одних оказала богами, других людьми, одних свободными, других – рабами» . 58

Образ всеобщего сражения, которым охвачено все сущее в целом и в котором каждое сущее схвачено в том, что собственно оно есть, оказывается также и образом понимания всего и каждого. Таков всеобщий ум в отличие от частных недоразумений, единая и единственная мудрость, соответствующая складу самого сущего, тому, как множество сущего слагается в единство бытия. Этот склад, «слог» подобен тому, как из множества слов слагается единое слово поэмы, космос речи, несущей в себе «образ мира в слове явленный» (Б. Пастернак). Отсюда тема «логоса», имеющая, судя по некоторым фрагментам, особое значение для Гераклита. Слово (логос) значит первоначальное изречение, речь (не имя или название – такого значения оно в древности не имело ни у греков, ни у евреев); затем логос означает суть речи, ее разумный смысл или содержание, а вместе следовательно и то, что связывает отдельные слова, – разумную связь или отношения их. Таково значение этого термина и у Гераклита: Логос есть разумная связь мирового целого, есть объективный закон, внутренняя мысль и смысл мирового процесса (ratio, raison). Последующая философия различила между внешней причиной (causa) и разумным логическим основанием (ratio): абсолютное Гераклита есть и то и другое, и разум и причина. Как начало жизни, огонь есть всеобщая мировая душа, божество; из него вытекает все различие и все согласие вещей, все разумное в природе и всякое разумение в одушевленных существах: постольку он и сам разумен.

«Вечный огонь есть недостаток и избыток: недостаток его есть образование мира, избыток же – мировой пожар» 59 .

О личности, личном самосознании огня – речи быть не может, потому что греки никогда не выработали понятия личности и даже не имели слова для его обозначения. Самый анализ форм сознания в его различных формах начался лишь после Сократа. Поэтому мы уже a priori можем предполагать, что Гераклит мог приписать своему началу лишь общую неопределенную разумность и наши источники вполне подтверждают такое предположение. Логос или мысль Гераклита имеет то объективное значение смысла, закона, то субъективное значение разумности (Heinze, 54) 60 . Как бы то ни было, и в этом, неопределенном, зачаточном понятии Логоса, в котором метафизическое еще так непосредственно смешано с физическим, заключается вся грядущая метафизика. Сочинение («логос») Гераклита открывалось словами: «Относительно этого логоса сущего всегда непонятливы люди...». Эта двусмыслица и важна для Гераклита. «Логос» – слово о целом призвано передать, как все сложено в целостность «логоса» – бытия.
«Не мне, а «логосу» внимая, мудро согласиться: все есть одно» 61

«Логос» – это форма, то общее, что позволяет передать склад вещей соответствующим складом речи. Отсюда «темнота» изречений Гераклита: бытие, происходящее в противоборстве вещей, схватывается мыслью, живущей противоречием речей 62 . «Эту-вот Речь (Логос) сущую вечно люди не понимают и прежде чем выслушав ее, и выслушав однажды. Ибо, хотя все люди сталкиваются напрямую с Этой-вот Речью (Логосом), они, подобно незнающим ее, даром что узнают на опыте точно такие слова и вещи, какие описываю я, разделяя их согласно природе истинной реальности, и высказывая их так, как они есть. Что же касается остальных людей, то они не осознают того, что делают наяву, подобно тому, как этого не помнят спящие» – так, в начале своего произведения «О природе» говорит сам Гераклит 63 . «Гераклит говорит, что все делимое неделимо, рожденное не рождено, смертное бессмертно. Слово – Эон, Отец – Сын, Бог – справедливость… О том, что Слово существует вечно, всецело и всегда сущее, он говорит так: «Это-вот Слово сущее вечно…как они есть» 64 .
Таков Логос Гераклита. Быть мудрым, значит знать его, тот закон, ту мудрость, то слово или мысль, «которая в силах управлять всем во всем мире» 65 . Но этот Логос, как и сам процесс изменения, представляется Гераклиту в форме физического, эфирно-огненного тела. Гераклит различал между чистым огнем высших астральных сфер, огнем, из которого образуются боги и души – и видимым жгучим пламенем; но, как все эллины, он непосредственно сливал природное с божественным, физическое с духовным. Отдельные духи – боги, демоны, души суть такие же частные формы огня, такие же моменты его процесса, как и все материальные вещи. Отсюда, естественно, философия Гераклита получает пантеистический характер. Логос не отличается от своего тела, это последнее – от чувственной стихии, материи видимого мира, точно так же как субъект действия сливается с действием (или процессом) и с результатом действия.
A. Summa Summarum: Логос Гераклита.
В учении Гераклита логос не является ни чисто отвлеченным понятием, ни конкретным образом, логос - образ-понятие, смыслообраз, По своему значению логос близок к понятию всеобщего порядка. Это слово Гераклит употребляет в смысле вечного всеуправляюшего начала, объективного принципа, определяющего единство всех вещей или «Мирового порядка», «меры», соразмерности и равновесия.
По духу учения Гераклита, всеобщий логос - это непреходящий, вечный и неизменный порядок, мера изменяющихся вещей; логос – это отношение первоначала, огня, к своим различным состояниям, поэтому логос есть «путь вверх и вниз», образующий из единого многое и из многого единое.
Логос есть движущая сила изменения вещей, он проявляется через борьбу. Поэтому он есть polemos (война, борьба) и harmonie (гармония), согласующая и уравновешивающая борющиеся противоположности.
То единое, которое лежит в основе всего и всем правит, Гераклит называет по-разному; когда он имеет в виду мерные превращения явлений природы друг в друга, он говорит об огне; имея в виду религиозно-мифологические представления, он называет единое или всеобщее Зевсом, и т.д.
Однако неверно трактовать логос Гераклита исключительно как отвлеченное понятие или только как материальную стихию. Тем более, нет оснований считать логос просто мифологическим существом. Логос и огонь - две стороны одного и того же бытия, которое не сводится ни к идеальному, ни к материальному началу, а представляет собой динамическое единство противоположностей,
До сих пор речь шла о всеобщем логосе, но у Гераклита есть фрагменты, в которых говорится о том, что собственный логос присущ и человеческой душе:
«Границ души тебе не отыскать, в каком бы направлении ты ни пошел, столь велика ее мера (logos)»
Гераклит устанавливает противоречивое единство между человеческим логосом и всеобщим логосом: он их различает, но не противопоставляет друг другу. Логос души может быть в согласии со всеобщим логосом, но случается это не часто. И тем не менее в основе своей они едины, сходны и тождественны; во всяком случае между логосом наилучших людей и логосом мира нет принципиальных различий. И тот и другой логос являются тем разумным принципом, который правит всем.
Субъективный логос души и объективный мировой логос представляют собой единый мир в двух аспектах; в аспекте внутреннего мира человека, его субъективности, и а аспекте внешнего строя вещей, Самопознание выводит человека из сферы внутреннего во внешний вещественный мир. На этом пути человеческая душа обогащается, развивается –
«Психее присущ самовозрастающий логос»
вместе с тем, вступив в связь с логосом внешнего мира и
«Втянув (в себя) через дыхание этот божественный логос, мы становимся разумными»
Оба способа стать разумными не исключают, а предполагают друг друга, ибо логос души и логос мира, тождественные в различии, составляют единство внутреннего и внешнего.
В гераклитовом понимании между субъективным логосом и объективным действием существует тесная связь; для него мудрость (логос души) есть единство слова и дела и представляет собой умение говорить и действовать сообразно объективному логосу. Поэтому его субъективный логос означает одновременно и «говорить правду» и правильно действовать.
Гераклит употребляет термин «логос» в значении «слово» или «речь» и в значении того объективного содержания, которое несет в себе это «слово» или эта «речь». А таким содержанием «слов» или «речей» являются как отдельные предметы, веши или дела, так и то всеобщее, что правит всей, тот всеобщий закон, который господствует над всем, та мера, которая определяет пропорциональность всех превращений в мире и т.п.
Смысл (субъективный логос) речи представляет собой нечто целое и нераздельное. То же самое можно сказать о мире как космосе, как стройном и едином целом. Стройность мира, его гармоничность определяются «божественным» логосом, который господствует над всем, «простирает свою впасть, насколько желает, всему довлеет и над всем одерживает верх».
Вот почему «темный» философ, мыслящий смыслообразами, избрал термин «логос» для выражения как единого в многообразном мире вещей и явлений, так и единого «мудрого» в многообразии слов и речей. Это - логос, который «правит всем через все», оставаясь «отрешенным от всего». Он един в двух аспектах; в субъективной сфере слова, речи или учения он определяет смысл всех наших слов и речей через все слова, в сфере объективной он правит всеми вещами через все вещи, Логос всеобщ, но он не совпадает с миром единичных вещей и явлений. Он представляет собой скрытый строй объективного и субъективного мира явлений. Если бы логос совпадал с миром единичного, он не мог бы «править всем». Равным образом логос не мог бы править миром, если бы он никак не был связан с ним, «отрешен от всего». Этим объясняется то, что эфесец приравнивает объективный логос к живому огню, а огонь наделяет признаком разумности. Таким образом, Гераклит различает общее и единичное, идеальное и материальное, субъективное и объективное, но не противопоставляет их друг другу,
Последующая философия стремилась примирить слово о сущем со «словом» Гераклита, – понятие неизменной субстанции с понятием генезиса, процесса. «Слова» мыслителей этого периода имеют разнообразное содержание и характер, но сходятся все в одном стремлении – создать логическую физику, то есть объяснить мировой процесс, отправляясь от логического определения сущего. Несмотря на все огромное свое значение, попытки эти, очевидно, не могли увенчаться конечным успехом: такова была оригинальная попытка Эмпедокла, силившегося объединить мифологическое и философское миросозерцание, примиряя отвлеченную логическую концепцию Парменида с физическим предствалением о природе в форме эпической космогонии; таково было знаменитое учение атомистов, давших первое логическое построение чистого материализма; такова была, наконец, философия Анаксогора 66 .
Так определяется впервые понятие универсального разумного начала. Но философ не называет этого начала логосом: в его системе оно играет роль исключительно физического начала – мирового двигателя.

IV. «Сущее», или «Парменид» и «Гераклит».
Эллинские мудрецы первыми начали рассуждать о природе вещей, – но ни одно их учение не осталось твердым и непоколебимым, потому что последующим учением всегда ниспровергалось предшествовавшее 67 .
Откуда между философами возникает противоположная, часто, даже враждебная другому учению мысль? Философские учения никогда не возникают только как отвлеченные, чисто теоретические построения. Пусть, в конечном счете, но философия всегда порождается жизнью, точнее, общественной жизнью. Всякое философское учение - отражение породившей это учение жизни.
Гераклит и Парменид принадлежат ко второму поколению греческих философов. Первый философ, Фалес, образно говоря, «открыл свои умственные очи» 68 и увидел природу, physis. В этом смысле Парменид и Гераклит имели перед умственными очами не только physis, но и воззрения первого поколения философов. Как мы видели, в связи с вопросами о постоянном элементе всех изменений вначале возник внутренний диалог между Фалесом и Анаксимандром. Парменид и Гераклит, напротив, вступили в спор по поводу разделяемых их предшественниками базисных предпосылок. Первое поколение натурфилософов считало, что изменение существует. Для них это было предпосылкой, предположением. Исходя из нее, они спрашивали, что является постоянным элементом всех изменений. Второе поколение философов подвергло сомнению эту предпосылку, задав вопрос о том, существует ли изменение? Его представители сделали предметом критического размышления предпосылку, принимавшуюся первым поколением. Парменид и Гераклит предложили явно противоположные ответы на этот вопрос. Гераклит утверждал, что все находится в состоянии постоянного изменения или движения. В то же время Парменид считал, что ничто не находится в состоянии изменения. При буквальном понимании оба эти ответа кажутся бессмысленными. Однако, буквальное понимание не соответствует тому, что говорили эти философы 69 .
Парменид занимает альтернативную Гераклиту позицию. Это не значит, что для него безоговорочно утверждение: «ничто не находится в состоянии изменения». Парменид утверждает, что изменение является логически невозможным. Как и для Гераклита, для Парменида исходным пунктом выступает «логическое». Реконструировать его аргументы можно, по-видимому, следующим образом:

Что существует – существует. Что не существует – не существует.
Что существует – может быть мыслимо. Что не существует – не может быть мыслимо.

Идея изменения предполагает, что нечто начинает существовать и что нечто прекращает существовать.

Например, яблоко из зеленого становится красным. Зеленый цвет исчезает, становится «несуществующим». Эти рассуждения показывают, что изменение предполагает небытие, которое не может быть мыслимо. В силу этого мы не способны выразить изменение в мышлении. Следовательно, изменение логически невозможно.

Конечно, Парменид знал также хорошо, как и мы, что наши органы чувств свидетельствуют о самых разнообразных изменениях. Однако перед ним возникла дилемма. Разум говорит, что изменение логически невозможно. Чувства же свидетельствуют, что изменение существует. На что следует положиться? Грек Парменид с основанием утверждает, что мы должны верить разуму. Разум прав, а чувства обманывают нас.

Впервые в интеллектуальной истории человек настолько полностью доверился ходу и результатам логического мышления, что его не могли поколебать даже противоречащие этим результатам чувственные наблюдения. С этой точки зрения Парменид является первым твердокаменным рационалистом
70
. В этом смысле не столь важно, был ли ход его мысли формально правильным или нет. Благодаря тому, что Парменид предложил основывать рассуждения на рациональной аргументации, он стал первым ученым, который внес существенный вклад в развитие логического мышления.

Учение Парменида завершается установлением непреодолимой границы между разумом и чувствами. Схематически она может быть представлена следующим образом:

разум/чувства = бытие/ небытие = покой/изменение = единое/множественное

Другими словами, разум постигает реальное как нечто покоящееся (и единое). Чувства дают нам только нереальное, которое находится в состоянии изменения (и множественности). Подобное разделение, или дуализм, присуще и некоторым другим греческим философам, например Платону. Но в противоположность другим дуалистам Парменид, по-видимому, в такой степени игнорирует чувства и чувственные объекты, что все «находящееся под чертой» считает лишенным реальности. Чувственных объектов не существует. Если верна эта интерпретация, то мы почти с уверенностью можем считать Парменида представителем монизма. Согласно этому учению, все существующее есть одно (единое), а не многое, и эта реальность может быть познана только разумом.

Подводя мировоззрение Парменида под эти категории идеалистической системы, где все сводится к мысли и выводится из нее, мы открываем здесь единственный в своем роде случай, когда крайний идеализм совпадает с крайним материализмом. В самом деле, его вещество безжизненно (не обладает даже движением) и не наделено никакими психическими свойствами (оно тождественно с мыслью, но мысль не есть его свойство). С другой стороны, Парменид сводит все к мысли, отрешенной как от индивидуального субъекта, так и от других сторон духовной жизни (особенно от иррационального начала); эти черты и являются наиболее характерными для идеализма. Последнее слово учения Парменида заключается в абсолютном отождествлении мысли и вещества. Мы войдем в строго монистический строй мышления Парменида только в том случае, если уясним себе, что для него мысль и вещество не две стороны или два проявления одного и того же, не одна сущность, рассматриваемая с двух разных точек зрения, но они абсолютно тождественны.

Парменид резко выступал против учения Гераклита, который в основных принципах своей философии был материалистом.

Гераклит утверждал, что основная характеристика природы - вечный процесс периодически происходящих движений. Больше того, Гераклит утверждал, что это движение есть движение через противоположности. Единый огонь, составляющий естественную основу всех движений в природе, по учению Гераклита, одновременно есть и не есть. Учение это подвергается у Парменида резкой критике. Из положений о единстве мира и о его сплошной вещественности Парменид вывел как необходимое следствие невозможность никакого деления или раздробления мира на множество вещей. И точно так же, против Гераклита, он утверждает невозможность ни возникновения, ни гибели, выводит неподвижность мира.

Учение Парменида было первой философской попыткой сформулировать метафизическое понимание природы. Если Гераклит - великий диалектик в античной философии, то Парменид – ее первый метафизик, первый антагонист диалектики. Основной характеристикой бытия он провозглашает его неподвижность, неизменность, отсутствие в нем какого бы то ни было генезиса: рождения и уничтожения.

По некоторым признакам, учение о едином начале Гераклита сходно с учением о едином бытии Парменида, однако методологически, Гераклит и Парменид строят свою философию по-разному: Парменид логически выводит единство бытия из понятия о бытии, а феноменальный мир попросту отрицает, Гераклит идет к понятию о едином начале, не отрицая множественности чувственного космоса, усматривая в циклах его существования проявление вечного закона. Эта характеристика перехода развивается в ряде важных фрагментов. В 126-м фрагменте утверждается, что

«холодное становится теплым, теплое – холодным, влажное – сухим, сухое – влажным»
71

Гераклита интересовали не просто признаки и возможные способы описания бытия, на чем делал акцент Парменид, а он интенсивно и очень драматично переживал следующее: как становится бытие в существующем. Что нельзя одновременно представить в виде реально существующего предмета в чем-то, что называлось бы истинным миром или миром по истине.

Постоянное движение, изменение, переход каждого явления в противоположное имеют в качестве необходимого следствия относительность всех свойств вещей. Ни одно качество вечно изменяющейся природы не есть свойство безотносительное, абсолютное. Мир един, в мире все связано между собой, всякое явление и свойство переходит в собственную противоположность, и потому всякое качество должно характеризоваться не как изолированное и в своей изолированности абсолютное, а как качество относительное. Мысль эта излагается в ряде фрагментов, интересных и важных для понимания Гераклита. При этом заслуживает внимания то, что примеры, доказывающие относительность свойств, качеств, Гераклит черпает, главным образом, из наблюдений над жизнью людей и, частично, животных.

Гераклит подчеркнул одну сторону противоречия бытия - изменение вещей, текучесть сущего. Подвергая критике гераклитовское учение, Парменид обратил внимание на другую сторону - на устойчивость, сохранение вещей. Принято считать, что греки вообще не были склонны к умеренности ни в своих теориях, ни в своей жизни. Если Гераклит утверждал, что все изменяется, то Парменид - прямо противоположное: ничто не изменяется. Замечательно по силе обобщения утверждение Парменида:

«Ничто не может стать чем-нибудь и нечто не может превратиться в ничто»

У греков (все остальные рассуждения о бытии - последующие наслоения на греков) есть одна совершенно маниакальная настроенность или мысль: все посюсторонне, все здесь, все явлено, все открыто - но только в определенном срезе всего существующего. И то, что называется бытием, - это особый разговор о том, внутри чего это бытие есть и проявляется, будучи как бы аурой, сопровождающей подобный разговор, когда мы не можем говорить о бытии, указывая на него пальцем. Бытие есть то, что существует и воспроизводится на волне усилия такого мышления или такого разговора.

V.

Заключение.

Философия Гераклита и Парменида оказала огромное влияние на последующую философскую мысль. Зачатки онтологии в трудах Парменида Элейского и Гераклита Эфесского открыли путь для развития дальнейшей философии.

Последующая философия, включая и философию самого новейшего времени, восприняла от Парменида не учение о невозможности всякого изменения, которое было слишком невероятным парадоксом, но учение о неразрушимости субстанции. Слово «субстанция» еще не употребляется его непосредственными преемниками, но соответствующее ему понятие уже присутствует в их рассуждениях. Под субстанцией стали понимать постоянный (persistent) субъект различных предикатов. В этом своем значении она была и остается в течение более двух тысяч лет одним из главных понятий философии, психологии, физики и теологии.

Дальнейшие отклики идей Парменида и Гераклита получили в учениях атомистов – Демокрита и Левкиппа, в учениях Платона и Аристотеля.

В атомизме отвергается положение элеатов о неподвижности бытия, поскольку это положение не дает возможности объяснить движение и изменение, происходящее в чувственном мире. Стремясь найти причину движения, Демокрит «раздробляет» единое бытие Парменида на множество отдельных «бытий» – атомов, которые трактует материалистически. Атомизм Левкиппа–Демокрита составляет одно из величайших учений, до которых дошло глубокомыслие человечества. Идея атома содержит в себе принцип предела делимости материи: мыслится как наименьшая частица, которая выступает как исходный вещественный элемент сущего в создании и последний вещественный элемент сущего в разложении. А это – гениальный взлет мысли на принципиально новый уровень философского постижения сущего.

Иная трактовка принципов Парменида была предложена Платоном, противопоставившим Демокриту идеалистическое понимание бытия. Подобно элеатам, Платон характеризует бытие как вечное и неизменное, познаваемое лишь разумом и недоступное чувственному восприятию. Но, в отличие от элеатов, и так же, как у Демокрита, бытие у Платона предстает как множественное. Однако, различие между Платоном и Демокритом носит принципиальный характер: если Демокрит понимал бытие как материальный, физический атом, то Платон рассматривает его как идеальное, бестелесное образование – идею, выступая тем самым как родоначальник идеалистической линии в философии.

Критику платоновской концепции бытия предпринял Аристотель. Последний видел ошибку Платона в том, что тот приписал идеям самостоятельное существование, обособив и отделив их от чувственного мира, для которого характерно движение, изменение. При этом, у Аристотеля сохраняется характерное для элеатов и Платона понимание бытия, как чего-то устойчивого, неизменного, неподвижного. Однако, в отличие от этих своих предшественников, он ставит задачу найти нечто устойчиво пребывающее, инвариантное в чувственном мире, чтобы сделать возможным достоверное и доказательное научное знание подвижного и изменчивого природного мира. В результате Аристотель дает понятию сущности иное, чем у Платона, толкование. Он отвергает учение об идеях как сверхчувственных умопостигаемых предметах, отделенных от «причастных» им вещей.

Категория «бытия» возникает в античности и развивается, пока не достигает своего апогея в онтологическом идеализме Платона. Бытие как трансцендентно недостижимое, однако достигаемое, ставилось всегда за основную цель познания философии.

В противовес классическому онтологизму и гносеологизму, представители направлений XX века считали необходимым действительно сделать человека центром философии. Ведь сам человек есть, существует, является бытием, притом бытием особым. Философы–классики рассматривали «бытие» как предельно широкое (человеческое) понятие о мире и в то же время считали бытие совершенно независимым от человека. Экзистенциалисты считали, что основная ошибка предшествующей философии это онтологически малый статус человека для бытия в целом.
и т.д.................

В учении о движении и развитии Парменид оказался прямым антагонистом Гераклита. С точки зрения диалектики Гераклита мир непрерывно изменяется. По Пармениду, наоборот, даже обычное движение - только видимость, оно происходит не в реальном, а в кажущемся мире, в мире наших восприятий и представлений. С учений Парменида и Гераклита началась полемика между диалектикой и метафизикой. Более поздние варианты метафизической концепции мира уже не отрицали движение и изменение вещей (это слишком явно противоречило повседневному опыту), но давали упрощенное, примитивное объяснение процессов изменения и развития.

Проблема научного осмысления движения стала центральной в философии Зенона Элейского. Его главная мысль направлена на защиту учения Парменида и может быть выражена в одной фразе: движение противоречиво и поэтому невозможно, так как противоречия могут существовать только в мышлении, а не в реальных вещах. Для обоснования этой мысли Зенон сформулировал несколько знаменитых аргументов, иллюстрировавших с его точки зрения противоречивость и, следовательно, невозможность движения. Эти аргументы, до сих пор обсуждающиеся в философии и математике, получили название «апории Зенона» («апория» в переводе с греческого означает «затруднение», «недоумение»). Из-за того, что сочинения философа дошли до нас только в отрывках, сейчас известны всего четыре апории: «Дихотомия (деление пополам)», «Ахилл», «Летящая стрела» и «Стадий».

В апории «Дихотомия» Зенон пытался доказать, что начать движение невозможно. Пусть имеется некий отрезок АБ. Казалось бы, его очень просто пройти, двигаясь из точки А в точку Б. Однако для того, чтобы пройти весь путь, необходимо сначала пройти его половину. Прежде чем будет пройдена половина пути, должна быть пройдена, в свою очередь, половина этой половины и т. д. В результате создается впечатление, что пройти отрезок АБ вообще невозможно.

Похожая логика рассуждений легла в основу апории «Ахилл». Быстроногий греческий герой Ахилл никогда не сможет догнать ползущую перед ним черепаху. Пока он достигнет места, занимаемого черепахой в начале гонки, она уже успеет от этого места отползти вперед, а пока он добежит до ее нового местоположения, она проползет еще чуть-чуть и т. д. Как бы ни был мал отрезок пути, разделяющий Ахилла и черепаху, ему все равно понадобится какое-то (пусть даже очень маленькое) время на преодоление этого расстояния. А черепаха за данный промежуток времени обязательно продвинется вперед (пусть даже совсем немного). Таким образом, Ахилл никогда не догонит черепаху. Объяснение этой апории, схватывающей реальные противоречия движения, попытался дать Аристотель, отметивший, что воин догонит черепаху, если ему позволят «перейти границу». Современная математика может дать более подробное объяснение, основанное на теории пределов. Зенон умышленно рассматривает здесь все более короткие промежутки времени, за которые Ахилл преодолевает постоянно уменьшающиеся отрезки пространства, разделяющие его и черепаху. Однако реальное время не может течь так, как описывает Зенон. Предположим, чтобы догнать черепаху в реальном времени, Ахиллу понадобился временной промежуток, равный N. Формулируя апорию, Зенон умышленно рассматривает последовательность постоянно уменьшающихся временных интервалов, сумма которых устремлена к пределу, заведомо меньшему, чем N. За этот ограниченный период времени догнать черепаху действительно нельзя, как и заметил Аристотель. В действительности Ахилл может догнать черепаху потому, что реальное время невозможно остановить, удержать в границах того «усеченного», ограниченного математическим пределом времени, которое анализирует Зенон. Однако это объяснение все же не разрешает до конца всех сложных математических проблем, которые скрыты во второй апории.

Наиболее известна третья апория Зенона, получившая название «Летящая стрела». В каждый момент своего движения летящая стрела занимает в пространстве какое-то определенное место, т. е. покоится в нем. Значит, на всем протяжении полета она фактически покоится - сначала, допустим, в точке А, а затем - в точке Б, в точке С и т. д. Таким образом, движения в строгом смысле слова нет - движущееся тело последовательно покоится в разных точках пространства (или, точнее, в разных его промежутках). То, что считают движением, на самом деле оказывается цепью состояний покоя.

Гераклит (Heraclitus) и Парменид (Parmenides) принадлежат ко второму поколению греческих философов. Первый философ, Фалес, образно говоря, "открыл свои умственные очи" и увидел природу, physis. В этом смысле Парменид и Гераклит имели перед умственными очами не только physis, но и теории первого поколения философов. Как мы видели, в связи с вопросами о постоянном элементе всех изменений вначале возник внутренний диалог между Фалесом и Анаксимандром. Парменид и Гераклит, напротив, вступили в спор по поводу разделяемых их предшественниками базисных предпосылок.

Первое поколение натурфилософов считало, что изменение существует. Для них это было предпосылкой, предположением. Исходя из нее, они спрашивали, что является постоянным элементом всех изменений. Второе поколение философов подвергло сомнению эту предпосылку, задав вопрос о том, существует ли изменение? Его представители сделали предметом критического размышления предпосылку, принимавшуюся первым поколением. Парменид и Гераклит предложили явно диаметрально противоположные ответы на этот вопрос. Гераклит утверждал, что все находится в состоянии постоянного изменения или движения. В то же время Парменид считал, что ничто не находится в состоянии изменения!

Одним из выдающихся древнегреческих философов был Гераклит (ок. 520 - ок. 460 до н. э.). Его родиной был соседний с Милетом полис Эфес. Происходил он из аристократического рода, отстраненного от власти демократией; но стремился к одиночеству, жил бедно и последние годы жизни провел в хижине в горах. Его называли Темным потому, что его трудно было понять, в его суждениях было много метафор, сравнений, не всегда ясных; он выражался загадочно, часто не давая ответа, не поясняя. Но современников и позднейших исследователей поражала глубина его мысли и оригинальность концепции. Его философское сочинение «О природе» дошло до нас во фрагментах, которых насчитывают до 150, а само это произведение состояло из раздумий о Вселенной (т.е. собственно о природе), о государстве и о божестве.

Из различных «стихий» природы его внимание привлек огонь, который был из всех природных стихий наиболее подвижным, живым, динамичным. Для него Огонь и стал подлинным первоначалом мира, а Вода - лишь одним из его состояний. Путем сгущения огонь превращается в воздух, воздух - в воду, вода же - в землю (таков «путь вниз»); этот путь сменяется другим, ему противоположным («путь вверх»). Сама Земля, на которой мы живем, была некогда раскаленной частью всеобщего огня, но затем остыла. [И поныне распространена достаточно обоснованная концепция о возникновении планеты Земля из раскаленной газо-пылевой туманности; отсюда и правомерность положения, что все окружающие нас предметы на Земле, да и сами люди - производные формы огня.] «Огонь» у Гераклита не столько обычный огонь, сколько символ всеобщей стихии, одушевленной, разумной, божественной; это понятие имеет и нравственное значение, поскольку «огонь» есть также некое «воздающее» начало, обладающее нравственной силой («всех и вся, нагрянув внезапно, будет Огонь судить», - так пишет один из комментаторов Гераклита). «Огонь» связан с «логосом», который у Гераклита и «слово", «глагол», и «вселенский строй», «порядок», «сущность», «закон», «мера» (в космическом плане. Логос имеет функцию управления (вещами, процессами, космосом). Такой всеобщий огонь и является основой природы. «Этот космос, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, в полную меру воспламеняющимся и в полную меру погасающим». Все конкретные вещи обязаны своим существованием огню. «Все обменивается на огонь и огонь на все, как золото на товары и товары на золото».

Одной из центральных идей Гераклита была идея всеобщей изменчивости и движения. Считается, что именно ему принадлежит формулировка положения «Все течет, все изменяется». Он обращался к образу реки, в которую нельзя войти дважды, поскольку в каждый момент она все новая и новая. Солнце новое ежедневно, всегда и непрерывно новое.

Положение о всеобщей изменчивости связывается Гераклитом с идеей внутренней раздвоенности вещей и процессов на противоположные стороны, с их взаимодействием. Логос в целом есть единство противоположностей. «Все едино и все состоит из противоположностей». «Борьба всеобща и все рождается благодаря борьбе и по необходимости». «Война» (так нередко Гераклит называл борьбу) есть отец всего и всего царь. Гармония тоже состоит из противоположностей, представляя собой их единство.

В мире все относительно. Морская вода - чистейшая и грязнейшая: рыбам она пригодна для питья и целительна, людям же для питья непригодна и вредна. Прекраснейшая обезьяна отвратительна по сравнению с человеческим родом. Ослы предпочитают солому золоту. Болезнь делает сладостным здоровье, голод сообщает приятность сытости, а тяжкий труд дает вкусить отдых.

Сущность и смысл вещей, логос вещей и космоса, единство и борьба противоположностей трудно уловимы для органов чувств, для обыденного взгляда на мир, для «грубых душ». Сама природа любит скрываться, любит таиться. Нужен разум, труд мышления, чтобы проникнуть в основы вещей и мира.

Душа, чтобы быть мудрой, должна быть сухой, т. к. влажность ей вредна, а превращение в воду смертельно. Больному человеку не до мудрости. Особенно влажна душа у пьяницы. «Когда взрослый муж напьется пьян, его ведет [домой] безусый малый, а он сбивается с пути и не понимает, куда идет, то душа его влажна». В состоянии предельной сухости душа человека излучает свет, свидетельствуя о своей огненной природе. Душа, по Гераклиту, - одно из состояний огня; это невидимый огонь. «Огонь» невидим и в природных телах.

Если брать главное в философских размышлениях Гераклита, то нужно выделить его новую трактовку первоначала - огонь, соединенный с логосом, его открытие всеобшего диалектического закона (закона единства противоположностей и их борьбы). Гераклит заложил основу теории познания, впервые выделив и сравнив чувственное и разумное (рациональное) познание.

Альтернативную Гераклиту позицию занимает Парменид. Это не значит, что для него безоговорочно утверждение: "ничто не находится в состоянии изменения". Парменид утверждает, что изменение является логически невозможным. Реконструировать его аргументы можно, по-видимому, следующим образом:

А) 1) Что существует - существует.

Что не существует - не существует. 2) Что существует - может быть мыслимо. Что не существует - не может быть мыслимо.

Б) Идея изменения предполагает, что нечто начинает существовать и что нечто прекращает существовать. Например, яблоко из зеленого становится красным. Зеленый цвет исчезает, становится "несуществующим". Эти рассуждения показывают, что изменение предполагает небытие, которое не может быть мыслимо. В силу этого мы не способны выразить изменение в мышлении. Следовательно, изменение логически невозможно.

Конечно, Парменид знал также хорошо, как и мы, что наши органы чувств свидетельствуют о самых разнообразных изменениях. Однако перед ним возникла дилемма. Разум говорит, что изменение логически невозможно. Чувства же свидетельствуют, что изменение существует. На что следует положиться? Грек Парменид с основанием утверждает, что мы должны верить разуму. Разум прав, а чувства обманывают нас.

Еще при жизни Парменида стремились опровергнуть этот вывод. Рассказывают, что один из оппонентов попытался показать абсурдность этого вывода следующим образом. Во время произнесения умозаключения, аналогичного умозаключению Б), этот оппонент встал и начал ходить!

Но, как и раньше, посмотрим на следствия парменидовского утверждения. Впервые в интеллектуальной истории человек настолько полностью доверился ходу и результатам логического мышления, что его не могли поколебать даже противоречащие этим результатам чувственные наблюдения. С этой точки зрения Парменид является первым твердокаменным рационалистом!

Благодаря тому, что Парменид предложил основывать рассуждения на рациональной аргументации, он стал первым ученым, который внес существенный вклад в развитие логического мышления.

Жизнь. Парменид являлся современником Гераклита. Его философский расцвет приходился на V век до Р.Х. Он жил в греческой колонии Элея в южной Италии. Полагают, что Парменид был в родном городе очень уважаемым гражданином, принимал активное участие в общественной и политической жизни, в частности, в разработке законов.

Учеником Парменида был Зенон Элейский (Zenon of Elea), стремившийся защитить учение о логической невозможности изменения. Он пытался доказать, что учения, утверждающие возможность изменения, ведут к логическим парадоксам. Один из таких парадоксов иллюстрируется рассказом об Ахиллесе и черепахе.

Ахиллес и черепаха участвуют в соревновании по бегу. Они стартуют в один и тот же момент времени (t0), но черепаха находится на некотором расстоянии впереди Ахиллеса. Предположим, что Ахиллес бежит в 50 раз быстрее черепахи. Когда Ахиллес в момент времени t, добежит до места, с которого стартовала черепаха (в t0), она проползет дальше на расстояние, равное 1/50 расстояния, которое преодолел Ахиллес за промежуток времени между t0 и t,. Когда Ахиллес в момент времени t2 достигнет места, в котором черепаха находилась в момент времени t, тогда она снова проползет дальше на 1/50 расстояния, которое пробежит Ахиллес за промежуток времени между t2 и t, и так далее. Расстояние, на которое черепаха будет впереди Ахиллеса, будет становиться все меньше. Однако она всегда будет впереди, так как черепаха будет продвигаться вперед за то время, за которое Ахиллес будет достигать точки, в которой черепаха была в предыдущий момент времени. Поэтому Ахиллес никогда не догонит и не перегонит черепаху .

Труды. До нас дошла почти целиком философская поэма Парменида. Мы также располагаем информацией о нем из вторых рук, Платон написал диалог под названием Парменид.

Учение Парменида завершается установлением непреодолимой границы между разумом и чувствами. Схематически она может быть представлена следующим образом:

разум / чувства = бытие / небытие = покой / изменение = единое / множественное

Другими словами, разум постигает реальное как нечто покоящееся (и единое). Чувства дают нам только нереальное, которое находится в состоянии изменения (и множественности).

Примирители: Эмпедокл и Анаксагор

Какие проблемы унаследовали философы, жившие после Гераклита и Парменида? Третье поколение греческих философов получило в наследство от них два противоположных утверждения: "все находится в состоянии непрерывного изменения" и "изменение является невозможным". Естественной реакцией было бы сказать, что оба эти философа ошибаются, а истина лежит где-то посередине. Философы третьего поколения - Эмпедокл (Empedocles) и Анаксагор (Anaxagoras) - и сформулировали такое утверждение, а именно: "Некоторые вещи находятся в состоянии изменения, а другие - в состоянии покоя". Эти философы считали, что их задачей является примирение Гераклита и Парменида. Вот почему их называют философами-примирителями.

Жизнь. Эмпедокл жил в городе Акраганте, Сицилия, приблизительно между 492 и 432 гг. до Р.Х. Утверждают, что он был участником борьбы за демократическое правление в родном городе. Судя по упоминаниям о нем, Эмпедокл был в равной степени как магом, так и натурфилософом.

Труды. До нас дошло около 150 фрагментов работ Эмпедокла, а также сведения о нем из других источников.

Эмпедокл оперирует четырьмя элементами (или неизменными примитивными началами): огнем, воздухом, водой и землей, а также двумя силами - разъединяющей (ненависть, вражда) и объединяющей (любовь). Эмпедокл указывал на два отличия своего учения от учений милетской школы.

1) Допускаются четыре неизменных первоначала (а не одно, ср. с Фалесом и Демокритом).

2) Наряду с первоначалами вводятся силы (изменение и силы не являются внутренне присущими началам, ср. с Аристотелем).

Четыре элемента качественно и количественно неизменны. Никогда их не может быть больше или меньше (количественная неизменность). Эти элементы всегда сохраняют свои собственные характеристики (качественная неизменность). Но разные количества четырех элементов могут соединяться вместе с помощью объединяющей силы и образовывать различные объекты. Например, камни, деревья и т.п. порождаются при соответствующих соединениях разных количеств первоэлементов. Объекты исчезают, когда элементы "отталкиваются друг от друга" с помощью разъединяющей силы.

Жизнь. Анаксагор жил приблизительно с 498 по 428 гг. до Р.Х. Ранние годы он провел в городе Клазомены, в зрелом возрасте жил в Афинах, где занимал видное место среди интеллектуалов. Анаксагор входил в окружение Перикла (Pericles, ок. 495-429 до Р.Х.), но был вынужден покинуть Афины из-за своих взглядов, противоречивших традиционным верованиям. Помимо прочего, он утверждал, что солнце является не богом, а большим пылающим телом.

Труды. Сохранилось 22 фрагмента работ Анаксагора.

Во многом Анаксагор размышлял подобно Эмпедоклу, но в отличие от него оперировал "бесчисленным" количеством элементов. На каком основании вводятся только четыре элемента? Как могут все обнаруживаемые нами различные качества сводиться только к четырем примитивным первоначалам? Ведь при условии существования "бесчисленного" числа качеств, по мнению Анаксагора, должно существовать и "бесчисленное" число элементов.

Но в отличие от Эмпедокла, Анаксагор оперировал только одной силой: "умом", нусом (греч. nous). По-видимому, он думал, что этот ум, или сила, направляет все изменения к некоторой цели (греч. telos). В этом смысле природа предстает как телеологическая, целенаправленная.

Конец работы -

Эта тема принадлежит разделу:

Фалес

Генезис греческой философии может быть прослежен до фалеса thales жившего в..

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях: