Маймонид биография. О «Молитве врача» Моисея Маймонида "Моисей Маймонид" в книгах

Рамбам (ивр. רמב"ם ‎, аббревиатура от רבי משה בן מיימון , Рабби Моше бен Маймон; араб. موسى ابن ميمون ‎‎‎ Абу Имран Муса Ибн Маймун ), или Маймонид (в русской литературе также Моисей Египетский ) - выдающийся еврейский философ, раввин, врач и разносторонний учёный своей эпохи, кодификатор законов Торы. Духовный руководитель религиозного еврейства как своего поколения, так и последующих веков.

Родился 14 нисана 4895 года (30 марта 1135 ), по другим сведениям в 1138 в Кордове в Испании у рава Маймона, носившего фамилию Овадья (ибн Абдалла), ученика рава Йосефа ибн Мигаша, который был учеником Ицхака Альфаси. Сам Маймонид в конце комментария к Мишне приводит своё родословное древо из семи поколений, в том числе пяти человек, имеющих звание судей (даян). Самый первый был Овадия, давший свою фамилию роду. В Кордове был судьёй и рав Маймон, его мнение и точки зрения его учителей многократно цитируются Рамбамом, который, судя по всему получил обширное образование в Андалузии. У рабби Моше бен Маймона был младший брат Давид, которого он помогал воспитывать и очень любил. В каирском книгохранилище было найдено письмо сестры Моше Мирьям к нему с просьбой о помощи в розыске пропавшего сына. Там передаётся привет сёстрам, отсюда известно, что у Рамбама было, по крайней мере, три сестры.

После 1159 вследствие вторжения Альмохадов из Северной Африки семья Рамбама в течение десяти лет скиталась по Южной Испании, а затем поселилась в Фесе (современное Марокко), где Маймонид приобрёл основы светских знаний в местном университете Аль-Карауин. В этот период он составил комментарий на Мишну. В тот период многие евреи Северной Африки подверглись насильственной исламизации, что дало одному из врагов Рамбама-мусульман позднее уже в Египте возможность обвинить самого Рамбама в отходе от мусульманства. Власти не стали рассматривать дело, так как насильственная исламизация считалась ими незаконной. Современные историки, такие как Моше Хальберталь, полагают, что Маймонид избежал насильственного перехода в ислам, иначе это было бы широко известно. Kак вести себя при требовании перейти в ислам под угрозой для жизни Маймонид изложил в «Послании об уничтожении (Статья об освящении имени Божия)» (ивр. איגרת השמד ‎).

В 1165 вся семья покинула Фес и жила в Акре (Иерусалимское королевство); в течение шести месяцев Маймонид путешествовал по Святой земле. В письме от 1188 в Акру к местному раввину и судье Яфету Рамбам вспоминает с большим чувством совместное путешествие в Иерусалим и молитву на месте Иерусалимского Храма, предпринятое Маймоном с сыновьями Моше и Давидом в сопровождении Яфета. Сохранился также отрывок с эмоциональным описанием путешествия, особенно морской бури. Отрывок приписывается многими самому Маймониду и помещается в Комментарии к Мишне в конце трактата Рош ха-Шана. Около 1166 переехал в Египет, вскоре после этого Рамбам женился, когда ему было уже за тридцать. Примерно в это время скончался отец Рамбама рабби Маймона. Имена матери и жены Рамбама неизвестны, но известно, что его жена была из важной семьи, еврейское имя её отца, тестя Маймонида было Мишаэль Галеви бен Ишаяу, а арабское - Альшейх Альтаке, в каирской генизе найдена родословная семьи на 14 поколений. В 1186 у него родился единственный сын Авраам, которого он очень любил и прочил в великие мудрецы. По-видимому, родилась ещё дочь, но умерла в детстве. При жизни Рамбам не назначал сына ни на какие должности, но по смерти отца Авраам стал лидером еврейской общины как и отец, отличаясь бо́льшим тяготением к мистике. Одна из сестёр Маймонида вышла замуж за Узиэля, брата жены Моше, один из племянников стал известным врачом и упоминается у Маймонида как домочадец. Потомки Рамбама были главами еврейской общины Египта ещё около 200 лет вплоть до переезда правителя («нагида») Давида Второго бен Иеошуа в Халеб.

Рамбам очень быстро стал играть важную роль в жизни египетской еврейской общины, почти с самого начала он стал играть роль аппеляционного суда. В 1169 его подпись появляется на совместном призыве к сбору денег для выкупа евреев, попавших в плен к крестоносцам, крупную сумму пожертвовал и сам Маймонид. В 1171 он назначается главой еврейской общины («араб. Rais al-Yahud ‎‎»), для чего требовалось решение общины и согласие властей. Должность имела значительное политическое влияние, и местная еврейская знать оказывала упорное сопротивление назначению выходца из Андалузии, дело доходило до доносов властям и угрозам жизни Рамбама, что он упоминает в письме Яфету. Главным противником Рамбама явился видный местный начальник Сар Шалом бен Моше ха-Гаон бен Нетанель Шестой, он же Абу Зикри, прозванный сторонниками Рамбама «Зута» («малый»). Какую-то роль сыграла и смена династии в Египте в 1171 , когда Айюбиды заместили Фатимидов. Маймонид утратил должность всего после двух лет и вернул её только в 1197 , после чего занимал до самой кончины.

По мере роста известности и авторитетности Рамбама к нему всё больше обращались из самых разных мест. Ответы Рамбама иногда являлись целыми книгами. Так в 1172 , ещё до написания «Мишне Тора» раввины Йемена обратились к нему за советом. Ответом Рамбама явилось «Послание в Йемен», в котором отрицательное отношение к исламу и его основателю выраженно смело и прямо. Переписка Рамбама постепенно расширялась, включая адресатов из Египта, Палестины, Магриба, Сирии и Ирака. В более позднее время к нему обращаются из Прованса и других стран Европы.

После перезда в Египет у Рамбама наступил период, когда он мог интенсивно предаться кодификации еврейского закона. Заботы о пропитании взял нас себя младший брат Давид. Он путешествовал по суше и по морю, занимаясь торговлей алмазами. Сохранились письмо Рамбама, где он прощается с братом, и письмо брата, где он успокаивает Моше, что благополучно прибыл, хотя караван, с которым он отправился, был разграблен, и были человеческие жертвы. Результатом напряжённого труда Рамбама явился беспрецедентный труд «Мишна Тора» , завершённый около 1177 .

В том же 1177 семью Рамбама постигло большое несчастье. В результате кораблекрушения в индийском океане во время поездки в Индию для торговли алмазами погиб младший брат Моше, горячо любимый им Давид. Кораблекрушение сопровождалось ещё и большими денежными потерями, как семьи Давида, так и самого Рамбама. Давид оставил также вдову и маленькую дочь, заботы о которых легли на Моше. Сам Маймонид был настолько убит горем, что не вставал с постели около года.

По выздоровлении Маймонид применил свои медицинские знания и способности и стал, в конце концов, личным врачом ал-Фадила, визиря Салах ад-Дина. Некоторые родственники и ученики Маймонида были также успешными врачами, и он рекомендовал эту профессию, благодаря которой можно не только заработать, но и подвигнуть людей к совершенству. Во врачебном деле он делал большой упор на профилактику, здоровый образ жизни и избежание излишеств, и видел в нём религиозный смысл.

Весь период работы врачом Рамбам жалуется на тяжелую работу и нехватку времени. Тем не менее, когда его ученик Иосеф бен Иеуда вынужден был прервать обучение, как раз когда они подошли к метафизике, и уехать, Маймонид нашёл время изложить ему оставшуюся часть курса в виде писем. Таким образом, возникла самая длинное еврейское философское сочинение в истории «Путеводитель растерянных» , который писался Рамбамом в 1187-1191 .

Помимо философских писем Маймонид обсуждал со своим учеником актуальные проблемы. Из переписки, в частности, можно видеть отношение Рамбама к критике его основного труда «Мишне Тора» в Багдаде, из которой видно, что фактически идёт борьба за власть и сохранение авторитета института гаонов (глав академии Багдада), в которой немалую роль играют личные амбиции. Маймонид считает, что институт гаонов пришёл в упадок из-за наследования должности. Параллельно Рамбам вёл официальную переписку с самими критиками - потомственными гаонами (главами академии), главным образом Шмуэлем бен Эли и его зятем Захарией бен Берахаэль, где он отвечал на нападки по сути дела. Основная полемика пришлась на 1189-1191 . Оппоненты Рамбама обвинили его также в отходе от веры в воскрешение из мёртвых, что повело к написанию Маймонидом в 1191 «Послания о воскрешении из мёртвых», где он подтвердил свою приверженность этому принципу.

По завершении «Путеводитель растерянных», Маймонид писал только на медицинские темы, а также письма. В частности, он разрешил перевести на иврит «Путеводитель растерянных» и дал переводчику Шмуэлю Ибн Тиббон ряд разъяснений. От личной встречи с Шмуэлем Рамбам отказался из-за загруженности. Перевод был закончен в год смерти Маймонида в 1204 .

Многие труды Маймонида написаны по-арабски, но свой основной труд, Мишне Тора, он написал на иврите. Некоторые письма написаны на арабском, а некоторые на иврите, в зависимости от адресата.

Философия Маймонида

Маймонид высоко ценил арабских философов и считал себя продолжателем традиции арабских перипатетиков. Маймонид самостоятельно познакомился с текстами мусульманских философов и Аристотелем. В своих трудах он сделал попытку примирить учение Аристотеля с положениями Торы. Согласно Маймониду, цель религиозной философии заключается в том, чтобы объяснить значение выражений и метафор, встречающихся в библейской и раввинистической традиции. Маймонид сделал это, используя понятия, распространённые в его интеллектуальной среде, чтобы дать прежним метафорам и понятиям новое толкование.

«Путеводитель растерянных», философские отделы комментариев Маймонида на «Мишну», написанные на арабском, оказали большое влияние на средневековую схоластику, в особенности на Альберта Великого, Фому Аквинского и Дунса Скота.

Апофатическое богословие

Принцип, который вдохновил его философскую деятельность, был идентичен с фундаментальным принципом Схоластики: не может быть никакого противоречия между истинами, которые Бог показал, и данными науки и философии. Маймонид прежде всего опирается на учение Аристотеля и изучение Талмуда, обычно находя основание в положения иудаизма для философа. В некоторых важных пунктах он отступает от учения Аристотеля; например, он отклонил Аристотелевскую доктрину о том, что предусмотрительная забота Всевышнего простирается только на человечество, а не на отдельного человека. От неоплатоников Маймонид взял положения отрицательного богословия, в котором Всевышний описывается исключительно через отрицательные признаки:

нельзя утверждать, что Всевышний существует в обычном смысле слова; всё, что мы можем сказать, - то, что Он не является несуществующим;

мы не должны говорить, что «Всевышний мудр»; но мы можем сказать, что «Он не неосведомлен», то есть в некотором роде, Всевышний имеет некоторые свойства знания.

мы не должны говорить, что «Всевышний Один», но мы можем заявить, что «в Нём нет никакого различения».

Тем самым, этот метод состоит в том, чтобы получить знание Бога, описывая то, что не является Богом; а не описывая, каков Он. Многие согласились с ним в том, что никакой предикат не в состоянии выразить природу Бога; но многие не соглашались с тем, что никакое слово не может быть применено к Богу в утвердительном смысле, ведь можно утверждать, что «Бог вечен» и т. п.

Маймонид в своём богословии пытается избежать антропоморфизма при определении Всевышнего, так как любое положительное описание наделяет Его человеческими качествами, тем самым умаляет Его.

Сотворение мира

Традиционная картина Сотворения Мира из ничего должна предполагать появление желания Бога сотворить или действие на Него какой-то другой совечной ему причины. И то, и другое плохо совмещается с аристотелевской философии, согласно которой Бог пребывает в совершенном и неизменном состоянии. Поэтому сотворение мира является трудным пунктом философии Маймонида, как и многих других средневековых философов.

Во всём философском наследии Рамбама он старается не использовать представление о сотворение мира и не включает его в список основ веры и оставляет возможность верующему еврею считать, что Бог - первопричина мира, но не его Творец.

Причем сам Рамбам объяснил в «Путеводителе», что использует доказательства существования, опирающиеся на вечность мира.

Это породило большое количество спекуляций, что же думал сам Рамбам. Так, Шмуэль ибн Тиббон, переводчик «Путеводителя» на иврит, получил от Маймонида много писем с разъяснениями и на основании их утверждал, что Рамбам полагал вечность мира. Так полагает и сегодня меньшинство в академическом мире, а большинство считает, что, хотя Рамбам действительно оставлял возможность ортодоксальному еврею считать мир вечным, сам он верил в сотворение мира. В любом случае, Рамбам считал веру в сотворение мира полезной для масс, в «Путеводителе» оцениваются достоинства и недостатки трёх теорий происхождения мира:

Вечность мира по Аристотелю.

Из первобытной материи по Платону в диалоге Тимей.

Из ничего по непосредственному смыслу рассказа Торы.

Суть дела в том, что вечность мира создаёт представление о неизменном Боге, не участвующем в управлении и пророчестве.

Пророчество

В «Путеводителе растерянных» Маймонид рассматривает вопрос о пророчестве. Рамбам приводит три теории пророчества:

самосовершенствование человека делает его восприимчивым к постоянному влиянию свыше (философы, особенно Аль-Фараби)

Бог произвольно выбирает себе пророка, когда хочет и кого хочет (торанически массы)

самосовершенствование человека делает его восприимчивым к постоянному влиянию свыше, но Бог может предотвратить восприятие (сам Рамбам)

Так как Рамбам близок к философии Аристотеля, где Бог есть постоянной действующая неизменная причина мира, пророчество достигается не волюнтаристским актом со стороны Бога, а самосовершенствование пророка, который достигает уровня, при котором он может воспринимать постоянно идущее свыше влияние. Oднако, раз уж Рамбам принял сотворение мира, он допускает предотвращение Богом пророчества, как разновидность чуда.

Все пророки, кроме Моисея, испоьзуют творческую фантазию во время пророчества, поэтому у всех кроме Моисея, оно всегда приходит во время сна или видения. Даже такие известные места в Торе, как борьба Иакова с ангелом или явление трёх мужей Аврааму, происходили, по Маймониду, во сне или видении. Такое объяснение вызвало большое противодействие и раздражение со стороны менее рационалистически настроенных комментаторов, таких как Нахманид.

Отдалённой причиной пророчества является Бог, а непосредственной - активный Интеллект. Пророчество воспринимается в начале рациональной способностью, а затем - способностью воображения. Рациональная способность необходимо должна быть очищена для восприятия Божественных истечений, подготовлена нравственным совершенствованием и занятиями науками. Помимо рациональной способности и воображения пророк должен обладать ещё и бесстрашием, для адекватного поведения в опасных ситуациях. Все пророки являются совершенными философами.

Пророчество Моше имеет, по Рамбаму, совершенно особый характер, как по юридическому значению, так и по самому механизму. Уже в комментарии к Мишне Маймонид утверждает, что пророки после Моше не могут менять галаху. В отличие от некоторых других средневековых раввинов, Маймонид не допускал использование пророчества для решения галахических споров. Пророк, однако, может временно приостанавливать действие заповедей, кроме запрета на идолопоклонство, а также указывать, что делать в данной актуальной ситуации.

Проблема зла

Маймонид занимался теодицеей (попытка примирения существования всемогущего и всеблагого Бога с наличием зла в мире). Некоторые попытки теодицеи, выдвигавшиеся до него, Рамбам отверг:

объяснение страдания грехами самого страдающего, как друзья библейского Иова.

баланс наград и наказаний будет восстановлен в мире грядущем

в частности, страдания праведников для увеличения награды в загробном мире

страдания как испытание праведника

Сам Рамбам идёт по линии отрицание существование зла как существенной части мира, деля происхождение зла на три группы:

человеческое существование материально и из этого проистекают беды, вызванные несовершенством материи: болезни, увечья, смерть. Тем самым, зло не является чем-то сущностным, а только недостатком совершенства чего-то другого. Так, болезнь будет отсутствием здоровья и т. п.

сами люди причиняют зло другим людям - преступления, войны.

человек причиняет зло сам себе недостаточно обдуманным поведением, что приводит, в частности, к болезням.

В «Путеводителе» Маймонид дал подробное объяснение смысла Книги «Иова» с объяснением позиции самого Иова в начале и в конце книги и его друзей. В начале книги Иов считает главной наградой материальное благополучие, но в конце понимает, что истинная награда - в познании Бога.

Управление миром

Маймонид перечисляет пять теорий о том, как Бог управляет миром:

Полное отсуствие управления свыше, приписываемое Рамбамом последователям Эпикура. Рамбам отвергает теорию, так так мир демонстрирует определённые признаки организации.

Аристотелевский взгляд, что в мире есть порядок, поддерживаемый управлением свыше, но оно не проникает настолько, чтобы управлять каждой особью. Управление остаётся видовым, и каждому виду хватает пропитания. Рамбам не согласен с этим взглядом в том, что касается людей.

Взгляд ашаритов - одной из философских школ мусульманского течения Калама. По их теории управление свыше охватывает все, даже самые мельчайшие события в мире все решает Божья воля, и, соответственно, не остаётся места дла свободы человеческой воли, всё предопределено свыше. Подобны фатализм полностью противоречит мировоззрению Рамбама.

Взгляд самого Рамбама и, по его мнению, взгляд Торы заключается в том, что управление остаётся, в основном, видовым, как у Аристотеля, кроме небольшой группы избранных людей, которые за своё совершенство удостаиваются управления Богом. Тем самым, управление не исчерпывается законами природы и метафизики, но и включает в себя частное управление отдельными достойными людьми.

Предназначение человека

Главную задачу человека Рамбам видел не в получении награды или выполнении как можно большего числа заповедей. По Рамбаму, главное предназначение человека есть совершенствование разума, подключение его к Активному Интеллекту и включение в разум правильных и вечных понятий.

Рамбам объяснял смысл конкретных заповедей, но общий их смысл, по Маймониду, заключается в усовершенствовании общества, тела, характера и разума для того чтобы включить в разум вечные правильные понятия. Именно это обеспечивает бессмертие нематериальной души. Подобная формулировка смысла заповедей встречала значительное сопротивление в среде более традиционных, а также мистически настроенных мыслителей.

Мессианский период

Поскольку основная задача человека - познать истину и попасть в нематериальный грядущий мир, соответственно и приход мессии, по Маймониду, нужен для облегчения этой задачи. Приход мессии нужен для создания политических условий, когда люди не будут заниматься враждой и тяжёлым трудом, а будут свободны для постижения Творца. Такой мир будет создан, когда реализуется идеальный закон Торы, а не вследствия чудес. Соответсвенно и признаки мессии по Мамониду носят юридический характер - царь, обладающий определёнными свойствами, от которого не следует ожидать чудес. Соответственно все законы Торы и законы природы остаются в силе и не будут отменены. Тем самым учению Рамбама чужды апокалиптические мотивы.

Бессмертие и загробная жизнь

По Рамбаму:

Будущий мир является целью существования. В нём нет никаких телесных проявлений (еды, питья и.т.п), но лишь интеллектуальных - души праведников занимаются изучением Торы, на том уровне, который соответствует их заслугам в земной жизни

Грешники страдают от понимания упущенных возможностей и лёгкости, с какой могли бы быть праведниками, а некоторые души от этого полностью сгорают и исчезают. Соответственно, у душ в будущем мире нет телесной оболочки и органов чувств.

Поскольку идеал загробной жизни по Рамбаму - вечное бестелесное существование, роль воскрешения из мёртвых становится непонятной. Позиция Маймонида была трактована частью читателей как отрицание воскрешения из мёртвых. Уже в 1189 в письмах Рамбама упоминается, что в одном из писем их Йемена говорится, что в там есть люди, утверждающие со ссылкой на Рамбама, что душа не вернётся в тело, а упоминания о воскрешении из мёртвых надо понимать как аллегорию. Подобное обвинение выдвинул и недоброжелатель Рамбама гаон Шмуэль бен Эли. Чтобы положить конец этой интерпретации Рамбам написал «Послание о воскрешении из мёртвых», где объяснил, что и загробная жизнь, и воскрешение из мёртвых это часть основ веры. Какова природа и, главное, цель воскрешения, Рамбам не объясняет. По Рамбаму воскрешение из мёртвых есть величайшее чудо, после которого воскресшие люди, однако, остаются смертными и умирают вторично, чтобы попасть обратно в бестелесный мир грядущий. Поскольку Рамбам не хотел писать сочинение, в котором нет ничего нового, он объяснил, почему в Писании так мало говорится о воскрешении из мёртвых, а также те места, в которых, на первый взгляд, говорится обратное. Подозрения, что Рамбам поддерживает полезные для масс традиционные представления, а сам придерживается эзотерической точки зрения, где нет места воскрешению, были снова выдвинуты в 1202 рабби Меиром Галеви Абулафией из Толедо. В защиту выступил сторонник Рамбама Аарон ха-Коэн из Прованса.

Описание Мира Грядущего у Рамбама, в который попадает все те, кто сумел внести в душу правильные представления, с трудом сочетается и с традиционном представлении об аде (ивр. גיהינום ‎) (geihinom, геенна), что тоже вызвало нападки на учение Маймонида. Действительно, получается, что души грешников просто не попадают в идеальный мир и исчезают.

Положение спасло то, что умеренные противники как Нахманид, нашли несколько мест у Рамбама, которые написаны так, что допускают прочтение, что ад существует.

Избраннoсть и универсализм

Так как ценность человеческой личности, по Рамбаму, определяется насколько личность постигла вечные истины, философия Маймонида имеет много универсальных черт. Рамбам отвергает представление, развитое Иехудой Галеви, что после Авраама человечество распалось на неравноценные части. Маймонид толкует Авраама как основателя новой философско-религиозной школы монотеизма, соответственно, все кто присоединятся к его учению Авраама считаются его потомками. В исходных самых важных главах «Законов основ Торы» в «Мишне Тора» никак не утверждается преимущество евреев над другими; пророком, например, может стать достойный человек, независимо от национальности.

Особенность народа Израиля лишь в закреплённoй еврейским законом вере в Единого Бога.

Тринадцать принципов иудаизма

В «Послании о воскрешении из мёртвых» Маймонид упоминает, что он встретился с людьми, сведущими в Талмуде и практическом соблюдении заповедей, но при этом не знающие, есть ли у Бога тело. Некоторые были даже уверены, что тело есть, а другие даже считали еретиками тех, кто считает, что у Бога тела нет. С точки зрения самого Рамбама, мысль о том, что у Бога тело есть, сма по себе находится на уровне идолопоклонства. Тем самым, Маймонид убедился, что изучение Талмуда не обеспечивает человеку правильных философских основ, и необходимо составить список общеобязательных догматов, что он сделал в комментарии к Мишне. Таких основ всего тринадцать:

Существование Творца

Его единственность

Отрицание Его телесности

Вечность Его существования

Только Творец может быть объектом поклонения

Он открывается через пророков

Моисей наивысший среди всех пророков

Тора была дарована на горе Синай Моисею

Тора, происходящая от Творца, не подлежит изменениям

Творец знает все помыслы и действия людей

Вознаграждение соблюдающих заповеди и наказание преступивших закон

Вера в приход Мессии

Воскрешение мёртвых

и их можно разбить на три группы: о Боге (1-5), о авторитете Торы (6-9) и о воздаянии(10-13). В XIV веке эти принципы были изложены в стихотворной форме Иммануэлем Римским и вошли в ежедневный ритуал многих еврейских общин, кроме ашкеназов. Впоследствии они были приняты всеми еврейскими общинами.

Последующие мыслители указывали на то, что уже в Талмуде можно найти взгляды, противоречащие основам в формулировке Маймонида и, соответственно, пересматривали список. В их числе: Хасдай Крескас, Йосеф Альбо, Дон Ицхак Абрабанель и Хатам Софер. Последнй заявил, что достаточно одного положения: вера в Тору с небес.

Смысл заповедей

В споре, какой принцип важнее для действий Бога: желание или мудрость, Рамбам берёт решительно сторону мудрости. В силу этого у него нет места заповедям, которые даны без рационального смысла, нет места классическому талмудическому разделению заповедей на рациональные ивр. משפטים (mishpatim) ‎ и иррациональные ивр. חוקים (khukim) ‎. Рамбам решительно отвергает также толкования в духе Иехуды Галеви, что выполнение заповедей оказыаыет какое-то влияние на окружающий мир. Среди разных толкований смыслов заповедей о Маймониду есть несколько основных групп. Некоторые заповеди призваны улучшить состояние общества, а также тела и духа людей. Другие направлоены на придание человеку правильных представлений и исправляют душу. Оригинально толкует Рамбам традиционно трудные для объяснения ритуальные заповеди как запрет смешения мяса и молока. Маймонид изучил представления древних идолопоклонников, таких как сабеи и пришёл к выводу, что многие заповеди вызваны были историческими обстоятельствами, как необходимостющ искоренить древние формы идолопоклонства, которые использовали обряды запрещённые затем Торой. Даже знаменитая заповедь о пепле красной коровы объясняется Рамбамом в духе всех заповедей о ритуальной нечистоте в Храме: ограничить количество людей и внушить трепет.

Отношение к астрологии

Маймонид последовательно проводил рационалистическую линию и боролся с предрассудками. В «Мишне Тора» он только подводит под библейский запрет все виды гадания, приметы, магии, колдовства, астрологии, волшебства и амулетов, использование магических имён, даже стихов Торы для лечения больных. Более того, в резком полемическом тоне Рамбам утверждает, что все эти вещи совершенно бесполезные, никогда не работающие.

Тем самым, Рамбам вводит рационалистическое учение в галаху и отвергает длительную традицию, идущую уже из Талмуда, что колдовство, астрология и др. работают, но запрещены евреям. Это явилось ещё одной причиной нападок на Рамбама, тем более, что в послании в Монпелье он сам упомянул, что некоторые мудрецы Талмуда верят в действенность астрологии и колдовства.

Маймонид, отвечая на вопрос из Монпелье относительно астрологии, написал, что человек должен верить только в то, что может быть подтверждено рациональными доказательствами, данными органов чувств или заслуживающими доверия свидетельствами. Он подтверждает, что изучил астрологию, но она не представляет собой науки. Более того, в этом же письме Рамбам утверждает, что увлечение астрологией вместо военного дела привело к разрушению Храма и потере государственности. Астрология и сходные увлечения осуждаются и в «Путеводителе»: «Все вещи, даже сельскохозяйственные приёмы, которые не подкреплены рациональным исследованием, происходят из колдовства… и влекут к колдовству».

Гипотеза, что судьба человека может зависеть от расположения звёзд была им высмеяна; он утверждает, что такая теория лишила бы человека цели в жизни и сделала его рабом судьбы.

Маймонид против христианства

Маймонид известен рядом высказываний, указывающим на его крайне негативное отношение к христианству и язычеству. Из-за нелестных высказываний в адрес христианства многие его книги были конфискованы монахами-доминиканцами и публично сожжены в Мордпилиасе в 1234 . Восемью годами позже французские монахи последовали их примеру и сожгли все найденные книги Рамбама на площади в Париже.

Медицина

Маймонид приобрёл широкую известность как врач и написал по-арабски десятки сочинений по медицине, в частности собрание медицинских афоризмов. Он был последователем мусульманской медицинской школы и опирался больше всех на Галена, а также на учение врачей Андалузии и Магриба. Рамбам придавал большое значение связи душевного и телесного состояния и обращал особое внимание на устранение причин волнений, грусти и тому подобного. Он был большой сторонник умеренности в еде и образе жизни, придавал большое значение движению и профилактике болезней. Дополнительно он считал, что врачебное воздействие должно быть минимальным, если болезнь поддаётся лечению диетой, незачем прописывать лекарства и т. п.

В медицине Рамбам твёрдо держался рационализма, уже в комментарии к Мишне он указывал, что действенность врачебных средств должно проистекать и разума или эмпирического опыта. Если лекарство не обладает таким свойством и содержит запрещённые компоненты, его применять нельзя.

Астрономия

Примерно в период жизни Рамбама произошло осознание противоречия между астрономической системой Птолемея и космологией Аристотеля. Проблема заключалась в том, что эпициклы и эксцентры не отвечают строго геоцентрической физике. Это вызвало так называемый «Андалусийский бунт», возглавленный на родине Маймонида астрономом Ал-Битруджи. По-видимому, Рамбам считал, что небесные тела постижимы, хотя бы на причинно-следственном уровне, и, по-видимому, он внёс изменения в систему эксцентров в «Путеводителе» и эпициклов в «Мишне Тора», а также исправил комментарии Джабира ибн Афлах к «Альмагесту». В «Мишне Тора» содержится оригинальный алгоритм вычисление видимости лунного диска, который первоначально был описан в отдельном сочинении на иврите. Метод восходит, по-видимому, к Ал-Баттани с модификациями индийских астрономов. Маймонид был последовательным и резким противником астрологии.
. До наших дней сохранились лишь заметки к «Коническим сечениям» Аполлония Пергского, а также методу расчёта в астрономических отделах «Мишне Тора». Рамбам, по-видимому, первый, утверждает в Комментарии к Мишне, что число π невозможно точно вычислить, и не потому, что не хватает знаний, а потому, что такова природа этого числа.

Принципы Торы

1. Основа основ, фундаментальный принцип мудрости - знание о том, что есть Тот, Кто существует предвечно, и Он - первопричина всего сущего. И все, что есть в мире - на земле, в небесах и под небом, - обязано своим бытием Его сущности.

2. И если допустить, что Он не существует, то из этого последует вывод, что не существует вообще ничего.

3. Если обо всем, кроме Него Самого, сказать, что этого не существует, то это не будет означать, что не существует и Он, ибо Его существование безусловно. Ибо все сущее зависит от Него, в то время как Он, благословенный, не зависит как от мира в целом, так и от каждой отдельной сущности в нем. И непреложность Его бытия несравнима с непреложностью их существования.

4. Об этом сказал пророк: "Господь Бог, - истина" (Ирмеягу, 10:101. Он один - истина, и нет другого, чья истинность была бы подобна Его истинности. Об этом говорит Тора: "Нет ничего, кроме Него" (Дварим, 4:35). Иными словами, бытие всего существующего, кроме Него, не абсолютно.

5. Он, существующий предвечно, - Бог мира. Владыка всей земли. Он управляет сферой мироздания посредством беспредельной, бесконечной силы, действие которой никогда не прекращается. Ибо сфера мироздания вращается постоянно - а это невозможно без того, чтобы кто-то не приводил ее в движение. И Он, благословенный, делает это, хотя нельзя сказать, что у Него есть руки, и утверждать, что Он материален.

6. Знать о том, (что Он существует), - одна из предписывающих заповедей, ибо сказано: "Я - Господь, Бог твой" (Шмот, 20:2) . И каждый, кто допускает мысль о существовании бога кроме Него, преступает запрещающую заповедь, ибо сказано: "Да не будет у тебя других богов, кроме Меня" (Шмот, 20:3) . Такой человек отрицает основной принцип религии, от которого зависит все.

7. Бог - один; нет двух богов или более, - лишь один. Он единствен, и ничто в мире не единственно и не едино настолько, чтобы сравниться с Ним в этом. Единство Его нельзя понимать как единство деталей, составляющих общее; оно несравнимо и с цельностью материального тела, ибо последнее делимо на части и имеет пределы Единству Его нет подобия в мире. Если было бы несколько богов, то они были бы материальны, ибо они единые по своей сущности, отличались бы друг от друга лишь акциденциями, свойственными материальным телам; а если бы Творец был материален. Он был бы конечен, ибо любое материальное тело имеет пределы. Но ограниченное тело может обладать лишь ограниченной силой. Сила же Бога нашего, благословенно Имя Его, беспредельна, и действие ее не прекращается никогда - как это видно из того, что сфера мироздания находится в постоянном вращении. Следовательно, сила, которой Он обладает, - это не сила, присущая материальному телу. А поскольку Он не материален, то к Нему неприложимы и свойственные телам акциденции, которые отличали бы Его от чего бы то ни было иного. Итак, Он единствен, и знать об этом - предписывающая заповедь Торы, ибо сказано: "Господь - Бог наш, Господь - один" (Дварим, 6:4) .

8. В Торе и в книгах пророков ясно сказано о том, что Святой Творец, благословен Он, бестелесен: "Ибо Бог ваш - на небе, вверху, и на земле, внизу" (Дварим, 4:39; Йегошуа, 2:11), - но ведь тело не может присутствовать одновременно в двух местах. И сказано: "Ибо вы не видели никакого образа" (Дварим, 4:15) . И еще сказано: "Кто уподобится Мне и сравнится со Мною?" (Иешаягу, 40:25). Но ведь если бы Он был материален. Его можно было бы уподобить другим материальным телам.

9. Но если это так, то что означает сказанное в Торе: "И под Его ногами" (Шмот, 24:10), " начертанное перстом Божьим" (Шмот, 31:11), "рука "Господа" (Шмот, 9:3), "очи Господа" (Зхарья, 4:10), "уши Господа" (Бемидбар, 11:1) и тому подобное? Все это сказано с учетом человеческого восприятия, ограниченного сферой матери ального. Тора говорит на языке людей, и все эти выражения - всего лишь метафоры. И так сказано: "Когда заострю сверкающий меч Мой" (Дварим, 32:41). Как будто есть у него меч и мечом Он убивает. Все это лишь образ. И подтверждается это словами пророков, один из которых видел Святого Творца, благословен Он, одетым в белоснежные одеяния, а другой пророк - облаченным в панцирь. Учитель наш Моше сам видел Его у моря в образе воина, идущего на битву, а в Синае - укутанным в талит подобно посланцу общины во время молитвы. Все это говорит о том, что у Него нет образа и формы, и все, что упоминалось выше, - это картины, представлявшиеся духовному взору пророков. Но истинную Его сущность человеческий разум не в состоянии понять и постичь. Об этом написано: "Разве исследованием можно постичь Бога. разве можно полностью понять Всемогущего?" (Ийов, 11:7) .

10. Что хотел постичь учитель наш Моше, когда просил Всевышнего: "Яви мне Себя" (Шмот. 33:18)? Этим он выражал свое желание понять истинную сущность Святого Творца, благословен Он. Моше хотел, чтобы познание это запечатлелось в его душе так же отчетливо, как образ человека, которого видел в лицо и запомнил. Моше, учитель наш, желал, чтобы, подобно тому, как облик знакомого человека отделен в сознании от образов всех других людей, - сущность Святого Творца, благословен Он, была отделена в его душе от всех других сущностей; иными словами, Моше хотел осознать истинную сущность Всевышнего в ее абсолютном выражении. И ответил ему Благословенный, что живой человек, в котором соединены плоть и дух, не может полностью постичь эту истину. Однако сообщил Всевышний Моше то, что не было открыто ни одному человеку ни до того, ни после, в результате чего Моше постиг сущность Творца настолько, что в сознании его она была отделена от всех иных сущностей так, как отличен от других облик человека, увиденного со спины, очертаниями тела и деталями одежды. На это намекает Тора, когда говорит: "И увидишь ты спину Мою, но лица Моего нельзя видеть" (Шмот, 33:23).

11. И поскольку, как мы объяснили. Он нематериален, к Нему неприложимы никакие акциденции, свойственные материальным телам: ни соединение, ни расчленение; ни место, ни мера; ни восхождение, ни нисхождение; ни "правое", ни "левое"; ни "впереди", ни "позади"; нельзя сказать о Нем, что Он "сидит" или "стоит"; Он - вне времени, и потому у Него нет ни начала, ни конца, ни возраста. Он неизменен, ибо нет причины, которая могла бы вызвать изменения в Нем; к Нему неприменимы ни понятие "смерть", ни понятие "жизнь" в физическом смысле. Нельзя сказать, что Он обладает разумом и мудростью, как это говорят о мудром человеке; нельзя сказать о Нем, что Он спит или бодрствует, гневается или радуется, веселится или печалится, безмолвствует или говорит, подобно людям, наделенным даром речи. И так сказали мудрецы: "О Всевышнем нельзя сказать, что Он "сидит" или "стоит"; к нему неприложимы понятия "разделение" или "соединение"" (Хагига, 15а).

12. И поскольку это так, то все эти понятия и подобные им, которые упоминаются в Торе и у пророков, используются как иносказания или поэтические метафоры. Как сказано: "Восседающий в небесах будет смеяться" (Тегилим, 2:4); "Они гневили Меня суетой своею" (Дварим, 32:21); "как ликовал Господь" (Дварим, 28:63) и тому подобное. По этому поводу сказали мудрецы: "Тора говорит на языке, понятном человеку" (Брахот, 316). Он говорит: "Разве они Меня сердят?" (Ирмеягу, 7:19). Ведь сказано: "Я, Господь, не изменился" (Малахи, 3:6). А если бы Он временами гневался, а временами радовался, - это означало бы, что Он меняется. И все упомянутые выше понятия свойственны лишь материальным телам - бренным и грубым, "обитателям лачуг из тростника, построенных на прахе" (Ийов, 4:19), - а Он, Благословенный, неизмеримо выше всего этого.

Законы о царях и о войне

1. В грядущие дни придет царь-Машиах, восстановит династию Давида, отстроит Храм и соберет народ Израиля, рассеянный по свету. В его дни снова вступят в силу все законы, действовавшие в прошлом: будут приносить жертвы, соблюдать субботний и юбилейный годы в соответствии с написанным в Торе. Всякий, кто не верит в него или не ожидает его прихода, отвергает не только предсказания пророков, но слова самой Торы и Моше, учителя нашего. Ибо сама Тора свидетельствует об избавлении, которое принесет Машиах: "И возвратит Господь, Бог твой, изгнанников твоих и смилуется над тобою, и вновь соберет тебя... даже если будешь ты заброшен на край земли... и приведет тебя Господь, Бог твой, в землю…" (Дварим.30: 3-5). Эти недвусмысленные слова Торы включают в себе все, что сказано пророками о Машиахе. О том же говорится и в рассказе о Бильаме. Там (Бемидбар, 24:17, 18) приводится пророчество о двух Машиахах: о первом из них - Давиде, которому предстояло спасти Израиль от врагов его, и о последнем Машиахе, его потомке, который спасет Израиль от Эйсава. Там говорится: "Я вижу его, но [он придет] не сейчас" - это пророчество о Давиде. "Я смотрю на него, но он не близко" - о Машиахе. "Придет звезда от Яакова" - это Давид. "И явится жезл от Израиля" - это царь-Машиах. "И сокрушит пределы Моава" - Давид, как сказано про него: "И победил Давид Моав и поделил его на части" (Шмуэль II, 8:2). "И разгромит всех сынов Шета" - царь Машиах, как сказано: "И будет властвовать он от моря до моря" (Зхарья, 9:10). "И будет Эдом завоеван" - Давидом, как сказано: "И стали эдомитяне рабами Давид*" (Диврей гаямим I, 18:13). "И будет Сеир завоеван врагами его" - царем-Машиахом. Как сказано: "И поднимутся спасители на гору Сион, судить [живущих] на горе Эйсава" (Овадья, 1:21).

2. Кроме этого, говорится о городах-убежищах: "Когда расширит Господь, Бог ваш, твои пределы, прибавь еще три города..." (Дварим, 19:8, 9). И до сих пор этого не произошло. А ведь не может того быть, чтобы дал нам Святой Творец, благословен Он, эту заповедь понапрасну. [Следовательно, это будет исполнено в грядущие времена, когда придет Машиах.] Но то, что пророчество о Машиахе содержится в словах пророков, не требует доказательств, ибо все их книги полны упоминаний о нем.

3. Да не подумаешь ты, что Машиах должен творить чудеса, отменять законы природы и воскрешать мертвых, как утверждают глупцы. Это неверно, ибо раби Акива, величайший из мудрецов Мишны, был соратником царя бен Козивы (бар Кохбы) и считал его Машиахом. И он, и все мудрецы его поколения полагали, что это так, до тех пор, пока тот не был убит за грехи свои. И только после этого они убедились, что он не Машиах. И не просили от него мудрецы сотворить чудо, [чтобы признать его Машиахом]. Но основная истина состоит в том, что Тора, законы и заповеди ее вечны и неизменны во веки веков и нельзя ни прибавить к ним и не убавить от них. И всякий, кто добавит новую заповедь к заповедям Торы или отменит одну из существующих, или превратно истолкует Тору, или станет толковать те места в ней, где говорится о заповедях, как иносказания, - наверняка лжец, злодей и безбожник.

4. Но если придет царь из рода Давида, посвятивший себя, как и Давид, его предок, постижению Торы и исполнению заповедей согласно Письменной и Устной Торе, и заставит весь Израиль следовать ей и будет вести войны, заповеданные Всевышним, то он - вероятный Машиах. И если он преуспел во всем этом, и победил все окрестные народы, и построил Храм на прежнем месте, и собрал народ Израиля из изгнания, этот человек - наверняка Машиах. Если же ему не удалось совершить все это или если он погиб, то этот человек - несомненно не тот, о ком говорила Тора, он просто один из достойных и благочестивых царей из дома Давида, и послал его нам Святой Творец, благословен Он, для того лишь, чтобы испытать нас, как сказано: "И некоторые из разумных потерпят поражение [в попытке принести избавление], чтобы [это испытания] очистило, прояснило и обелило [Израиль] до наступления конца времен, ибо срок этот еще не пришел" (Даниэль, 11:36). И о Йешуа Ганоцри, который воображал, что он Машиах, и был казнен по приговору суда, предсказал Даниэль: "И преступные сыны народа твоего дерзнут осуществить пророчество и потерпят поражение" (Даниэль, 11:14), - ибо может ли быть больший провал, [чем тот, который потерпел этот человек]? Ведь все пророки говорили, что Машиах - спаситель Израиля и избавитель его, что он укрепит народ в соблюдении заповедей. Этот же был причиной тому, что сыны Израиля гибли от меча и остаток их был рассеян; они были подвергнуты унижению. Тору подменили другой, большая часть мира была введена в заблуждение, служа другому богу, а не Всевышнему. Однако замыслы Творца мира не в силах постичь человек, ибо "не пути наши - Его пути, и не наши мысли - Его мысли", и все происшедшее с Йешуа Ганоцри и с пророком измаильтян, который пришел после него, было подготовкой пути для царя Машиаха, подготовкой к тому, чтобы весь мир стал служить Всевышнему, как сказано: "Тогда Я вложу в уста всех народов ясные речи, и стянут люди призывать имя Господа и будут служить Ему все вместе" (Цфанья, 3:9). Каким образом [те двое способствовали этому]? Благодаря им весь мир наполнился вестью о Машиахе, о Торе и о заповедях. И достигли эти вести дальних островов, и среди многих народов с необрезанным сердцем начали рассуждать о Машиахе, и о заповедях Торы. Одни из этих людей говорят, что заповеди эти были истинными, но в наше время потеряли силу, ибо были даны только на время. Другие - что заповеди следует понимать иносказательно, а не буквально, и уже пришел Машиах, и объяснил их тайный смысл. Но когда придет истинный Машиах, и преуспеет, и достигнет величия, сразу все они поймут, что научили их отцы ложному и что их пророки и предки ввели их в заблуждение.

ГЛАВА 12

1. Не думай, что в дни Машиаха нарушится естественный ход событий или изменятся законы природы, установленные при сотворении мира. Весь мир будет таким же, как прежде. А то, что сказал Йешаяhу: "И будет жить волк рядом с овцой и барс будет лежать рядом с ягненком" (Йешаяhу, 11:6) - образное, иносказательное выражение, смысл которого в том, что Израиль будет жить в мире с неевреями. Ибо злодеи-язычники уподоблены волкам и барсам, как сказано: "Степные волки будут нападать на них и барсы - подстерегать у городов их" (Ирмеяhу, 6:5). [И в дни Машиаха] все они примут истинную веру и не будут грабить и разрушать, но станут есть только дозволенное им Всевышним, живя в мире с Израилем, как сказано: "И лев по утрам будет есть солому" (Йешаягу, 11:7). Подобно этому и все предсказания о днях Машиаха следует понимать иносказательно. И лишь во времена Машиаха станет понятно всем, что именно подразумевали такие выражения, на что они намекали.

2. Сказали мудрецы: "Мир в дни Машиаха будет отличаться от нынешнего лишь тем, что Израиль не будет порабощен неевреями" (Брахот, 346). Из чтения книг пророков, насколько можно понять сказанное в них, складывается следующая картина: в начале времени Машиаха будет война Гога и Магога. Перед этим явится пророк, чтобы наставить сынов Израиля на праведный путь и подготовить их сердца [к приходу Машиаха], как сказано: "Вот Я посылаю к вам пророка Элияhу..." (Малахи, 3:23). Он не будет объявлять чистое нечистым и нечистое чистым; людей, принятых общиной, не станет удалять из нее, а людей, отделенных от общины, он не будет в нее принимать, но для того придет он, чтобы установить мир среди людей, как сказано: "И обратит он сердца отцов к детям..." (Малахи, 3:24). А некоторые из мудрецов говорят, что Элиягу придет раньше Машиаха. Как именно исполнятся эти и подобные им пророчества, не будет знать никто до тех пор, пока они не исполнятся. Ибо слова пророков об этом неясны. И у мудрецов нет общепризнанного предания о том, как это будет происходить, они лишь толкуют стихи Танаха, [говорящие о Машиахе], и поэтому нет у них единого мнения в этом вопросе. Во всяком случав, нет обязательной для принятия версии о порядке событий [во времена Машиаха] и деталях того, что произойдет. И не следует человеку посвящать себя изучению преданий об этом и углублению в толкования пророчеств о Машиахе. Он не должен делать это основным своим занятием, ибо это не приведет его к любви и трепету пред Всевышним. И не следует ему заниматься вычислением сроков прихода Машиаха. Сказали мудрецы: "Да отлетит душа от тех, кто вычисляет сроки [прихода Машиаха]!" (Сангедрин. 976). Следует просто ждать его и верить, что произойдут те основные события, которые мы описали.

3. В дни Машиаха, когда укрепится его царство и соберутся к нему все евреи, он выяснит родословную каждого из них, благодаря пророческому дару, которым наделен, как сказано: "Он будет восседать, отделяя и очищая" (Малахи, 3:3). Сначала он выяснит родословную потомков Леви и скажет: этот - коhэн, а этот - левит. И он отделит тех, кто не относится к сынам Израиля. Написано: "И сказал им Тиршата [Нехемья], чтобы не ели они от самых святых жертв до тех пор, пока не придет коhэн с урим и тумим" (Эзра, 2:63). Из этого стиха ясно, что родословная будет выясняться благодаря пророческому духу. Для каждого еврея Машиах выяснит, к какому колену тот относится. Однако, были ли среди предков кого-то из принятых в общину мамзеры или рабы, он не будет сообщать, ибо закон гласит, что такой человек может быть принят в общину.

4. Мудрецы и пророки желали прихода дней Машиаха не для господства над всем миром и не для того, чтобы поработить неевреев, и не для того, чтобы неевреи почитали их, и не для того, чтобы пить, есть и веселиться. Но затем, чтобы быть свободными и посвятить себя изучению Торы и мудрости и чтобы никто не мешал им в этом, чтобы удостоились они жизни в грядущем мире, как это было объяснено в "Законах о тшуве".

5. В те дни не будет ни голода, ни войн, ни зависти, ни соперничества, ибо блага земные будут в изобилии, и всевозможных яств будет столько, сколько есть на свете праха земного. И весь мир будет занят только познанием Всевышнего. И потому станут все сыны Израиля великими мудрецами, и будет ведомо им тайное, и постигнут они мудрость Творца своего, насколько это в человеческих силах, как сказано: "Ибо наполнится земля знанием Господа, как море полно водою" (Йешаяhу, 11:9).

Об основах веры

Всем евреям заповедано освящать имя Всевышнего, ибо сказано: "и я буду освящен среди сынов Израиля" (Числа, гл.22, стих 23). И запрещено освернять Его имя, ибо сказано (там же): "И не бесчестите святого имени Моего..."

Например, если инородец силой принуждает еврея нарушить одну из заповедей Торы, угрожая ему смертью, он должен нарушить заповедь, но не погибнуть, ибо в заповедях сказано: "исполняя их (заповеди), человек будет жив ими" (Числа, гл. 18, стих 5). То есть, он должен жить, а не умереть. А если он умер, не нарушая заповеди, то он повинен в своей смерти.

О каких заповедях идет речь? О всех, кроме идолопоклонства, кровосмешения и кровопролития. Если же еврею сказали: преступи один из этих запретов, или ты будешь убит, он должен пойти на гибель, но не преступить.

Все это - в обычное время, когда не действуют деспотические декреты в целях гонения на евреев. Если же восстанет нечестивый царь вроде Невухаднецера и подобных ему и издаст декрет, направленный против евреев, дабы попрать их веру или даже одну из заповедей, следует погибнуть, но не преступить ни одной заповеди, независимо от того, происходит ли это в присутствии десяти евреев или только иноверцев.

В тех случаях, когда следует преступить, но не погибнуть, человек же не преступил и погиб, он сам виновен в своей гибели. (Некоторые же считают, что он поступил, как праведник.) Когда следует погибнуть, но не нарушать запрет и еврей погиб и не нарушил - тем самым он освятил имя Божье.

Если он это сделал в присутствии десяти евреев - он освятил имя Господне публично, как Даниэль, Хананья, Мишаэль, Азарья, рабби Акива и его товарищи. Нет выше подвига десяти убиенных властями (Римом), ибо о них сказано: "Ведь за Тебя убивают нас весь день, считают нас овцами для заклания" (Притчи, 44, стих 23). И еще о них сказано: "Соберите благочестивых Моих, заключивших союз со Мною над жертвой" (там же, гл. 50, стих 5).

Тот, кто должен погибнуть, но не нарушить заповедь, однако нарушил и уцелел - осквернил Его имя. Если он это сделал в присутствии десяти евреев - он осквернил Его имя публично, пренебрег заповедью освящения имени Господа и преступил запрет осквернения имени Господа.

Если иноверцы требуют: выдайте нам одного из ваших и мы его убьем, а если же не выдадите, то уничтожим всех - все должны погибнуть, но не выдать на погибель одного из сыновей Израиля. Если же иноверцы говорят конкретно - выдайте такого-то, а не то убьем всех, если он заслужил смерти, надо его выдать, а если он не заслужил смерти, все должны погибнуть, но не выдать на погибель одного из сыновей Израиля.

Дни поста и дни скорби

Есть дни, когда весь народ Израиля смиряет себя постом в память о бедствиях, постигших его в эти дни, чтобы побудить сердца открыть путь к покаянию. Посты эти напоминают нам о наших дурных поступках и о подобных поступках наших отцов, которые навлекли на народ эти бедствия. Помня об этом, мы вернемся на путь добра и истины, как сказано: "И признаются они в вине своей и в вине отцов своих".

Соблюдаются следующие посты:

3-го дня месяца Тишрей, в день гибели Гедальи бен-Ахикама;

10-го дня месяца Тевет, когда Навуходоноссор, нечестивый царь Вавилона, окружил Иерусалим, и началась осада Святого города;

17-го дня месяца Тамуз, когда были разбиты (первые) скрижали, прекратились регулярные жертвоприношения в Первом Храме, и (римляне) ворвались в Иерусалим (во время разрушения Второго Храма);

9-го дня месяца Ав, когда в пустыне был вынесен приговор: (первое поколение) вышедших из Египта не войдет в Землю Обетованную.

(В этот день) были также разрушены Первый и Второй Храмы... и город Бейтар, а в нем тысячи, десятки тысяч сынов Израиля, и был у них великий царь, и весь Израиль и великие мудрецы думали, что он - Мессия... И погибли все, и было это большим несчастьем, подобным падению Храма. В этот же день нечестивец Руф перепахал Храмовую гору, исполнив, как сказано: "Сион перепахан будет, как поле".

По традиции, эти посты определены как посты четвертого, пятого, седьмого и десятого (месяцев): четвертого - 17 Тамуза... пятого - 9 Ава... седьмого - 3 Тишрей... десятого - 10 Тевета...

Весь народ Израиля соблюдает эти посты. К этим дням поста присовокупляется пост 13-го Адара в память о днях Амана, как сказано: "... в дни поста и стенаний". Если этот пост выпадает на субботу, его переносят на пятый день недели, т.е., на 11-й день месяца. Каждый же из упомянутых выше четырех постов переносится с субботы на следующую неделю; если пост выпал на канун субботы, постятся в канун субботы.

В эти дни не трубят в шофар и не читают "нэила" (торжественную заключительную молитву), но восходят к чтению Торы во время утренней и предвечерней молитвы (ша-харит и минха)... Вечером накануне поста едят и пьют (т.е., пост начинается с утра следующего дня), за исключением 9-го Ава (т.е., пост 9-го Ава начинается с вечера накануне).

С наступлением месяца Ав не устраивают празднеств,... не стригутся,... не едят мяса...

Вечером накануне 9-го Ава начинается пост. В заключительной трапезе перед постом не едят мяса, не пьют вина; вся трапеза состоит из одного легкого блюда. (9-го Ава) не умываются ни холодной, ни горячей водой, не умащают себя маслами и не обувают сандали (т.е., кожаную обувь); в этот день также не совокупляются, как в Судный день.

Вопрос выполнения работы, связанной с приготовлением пищи, - это вопрос традиции: в некоторых общинах принято воздерживаться от этой работы, в других -нет... Благочестивые, посвятившие себя изучению Торы, в этот день не работают вообще. Мудрецы наши говорили, что работающий в пост 9-го Ава никогда не увидит знака благословения.

Благочестивые мудрецы в этот день не приветствуют друг друга и сидят, удрученные, как в дни траура. А если какой-либо простолюдин и невежда приветствует мудреца, тот отвечает ему вполголоса, языком невнятным и со скорбью в голосе...

...(В этот день) читают Книгу Иова, траурные песнопения и Плач Иеремии.

После разрушения Храма постановили мудрецы не строить зданий с побелкой и лепкой, как строения царские. Если человек обмазывает свое строение глиной и белит стены, - следует оставить небеленным место против входа; размер небеленного места должен быть не меньше квадратного ама.

Женщина, делающая украшения из серебра и золота, должна оставить что-либо от каждого вида, чтобы украшение было незавершенным...

Жених посыпает пеплом голову на месте возложения тфилин. И все это для того, чтобы помнить о Иерусалиме, как сказано: "Если забуду тебя, Иерусалим, да забудет меня десница моя, да прилипнет язык мой к гортани моей, если не вспомню о тебе, если не вознесу Иерусалим к вершине радости моей".

Все эти посты будут отменены в дни Мессии, и станут они днями праздничными, днями веселья и радости, как сказано: "Так сказал Господь воинств: пост четвертого месяца и пост пятого, и пост седьмого, и пост десятого станут днями веселья и радости, днями торжеств в доме Иегуды; только любите истину и мир".

24 вида греха

Из двадцати четырех видов, четыре вида грехов настолько тяжелы, что Господь воздерживается от помилования грешника, в других же случаях Господь помогает кающемуся осуществить свои благие намерения и вернуться в лоно Господне. Самыми тяжкими 4 видами грехов являются:

1. Тот, который заставляет народ грешить или мешает народу исполнять заповедь.

2. Тот, кто использует свое влияние на совращение другого с путей Торы.

3. Тот, кто дает возможность своему собственному ребенку удалиться от путей Торы, не давая ему правильное воспитание и руководство; или тот, кто имеет возможность предотвратить другого от греха и не делающего этого.

4. Тот, кто утешает себя размышлениями: "Я буду грешить теперь и каяться позднее", или "День Искупления, во всяком случае, уничтожит все мои грехи".

Следующие пять видов грехов таковы, что своим поведением и поступками грешник сам закрывает себе путь к Тшуве. Эти грехи следующие:

5. Тот, кто отделяет себя от общины и не участвует в общественной жизни евреев, лишая себя заслуг, принадлежащих всей общине и заслуг общинной молитвы и покаяния.

6. Тот, кто отрицает слова мудрецов и презирает их священные писания, лишая себя таким образом огромных духовных выгод, которые содержатся в них, их влияния и вдохновения.

7. Тот, кто глумится над заповедями Бога, - потому что он вряд ли будет каяться в своих грехах.

8. Тот, кто презирает своих духовных учителей; потому что без их руководства он вряд ли найдет дорогу к покаянию.

9. Тот, кто не любит слов упрека; потому что человеку очень трудно достигнуть Тшувы без влияния извне.

Следующие пять видов грехов составляют грехи, трудно поддающиеся исправлению. Грехи эти следующие:

10. Когда кто-нибудь оскорбляет или причиняет урон всей общине (как, например, в случае злоупотреблений общественными деньгами), - потому что виновник не может просить прощения у каждого пострадавшего, а каждый член общины является пострадавшим в результате этого поступка.

11. Когда участник совершенного воровства не знает собственника украденной вещи и не может поэтому вернуть эту вещь. Кроме того, участвуя в воровстве, он поощряет вора и поэтому он совершает грех, который очень трудно загладить.

12. Найдя что-нибудь на улице и опустив немедленные поиски собственника потерянной вещи; потому что позднее ему будет вряд ли возможно найти правомерного собственника вещи и в его владении останется вещь, которая ему не принадлежит.

13. Оскорбление проходящего мимо бедного человека или незнакомца; потому что будет невозможно найти след оскорбленного человека и получить от него прощение или возместить его убытки.

14. Взять взятку за дачу неправильного решения или за определенно неправильный совет. В этих случаях трудно измерить размеры причиненного зла или убытков пострадавшей стороны и определить правильное возмездие.

Следующие пять грехов остаются без покаяния, потому что они не рассматриваются в качестве грехов:

15. Принять приглашение разделить трапезу, которой недостаточно для хозяина и гостя. Это имеет "оттенок грабежа" (или, по-древнееврейски "пыль грабежа"), потому что приглашение является вынужденным - хозяин стыдится не пригласить гостя к трапезе, и в результате этого чувства стыда лишает себя еды. Гость может думать, что приняв приглашение, он ничего плохого не совершил, но подобного рода приглашения должны по настоящему отклоняться.

16. Использовать обещание, являющееся обеспечением займа. Кредитор может думать, что тот ничего плохого не делает, потому что от этого не страдает обещание. Но, в действительности, это делать нельзя без согласия собственника.

17. Совершить грех не поступком, а глазами, наблюдая, например, за неприличным зрелищем. Наблюдающий может думать, что он сам не делает ничего плохого, потому что он только наблюдает; но, в действительности, Тора запрещает это и там написано: "И ты не должен заблуждаться твоим сердцем и твоими глазами".

18. Удостоиться почета за счет другого, без намерения пристыдить другого, как например, когда кто-нибудь сравнивает себя с другим, чтобы доказать, что он стоит выше того.

19. Наводить подозрение на невинного, не обвиняя открыто невинную сторону; даже легкий намек или инсинуация являются грехом, независимо от того, как незначительны они не были бы.

И, наконец, пять видов греха, которые становятся плохой привычкой, и грешнику трудно избавиться от них:

20. Распространение скандальных и вредных доносов и сплетен является грехом, даже если рассказы эти отвечают действительности и переданы без злого умысла. Грех этот включает всякого рода сплетни, которые выслушиваются и повторяются.

21. Клевета (лашон hа-ра) - грех человека со злым языком, который хуже убийцы, потому что он разбивает репутацию человека, более ценную, чем жизнь, и "убивает" своим языком три жертвы: себя, человека, выслушивающего его клевету, и оклеветанного человека.

22. Гнев. Человек, который легко рассерживается, чувствует себя обиженным или спровоцированным, находится в постоянной опасности совершить ужасные поступки и причиняет неисправимый вред себе и другим. Кроме того, человек, который легко рассерживается или чувствует себя обиженным, отрицает, косвенным образом, Божественное Провидение и вот почему гнев подобен "язычеству".

23. Грешное мышление. Разрешить себе думать о грешных вещах может превратиться в плохую привычку и привести к серьезным преступлениям.

24. Поддержание общения с плохой компанией может тоже превратиться в дурную привычку и привести к плохим деяниям.

Краткий биографический очерк

"От Моше до Моше не было равного Моше", - говорили современники о Моше бен-Маймоне, великом ученом, кодификаторе, философе, враче и учителе, духовное наследие которого оказало решающее влияние на еврейскую мысль последующих поколений.

Моше бен-Маймон, известный в европейской литературе по латинской форме имени "Маймонид", а в еврейских кругах под аббревиатурой РаМБаМ - крупнейший представитель блестящей плеяды средневековых мыслителей золотого века испанской еврейской культуры. В этот период (11-12 вв.) в Испании творили такие светила, как Ицхак Альфаси, Шломо ибн-Гвироль, Авраам ибн-Эзра , Иеhуда hа-Леви, Хасдай ибн-Шапрут.

Рамбам родился в Кордове 14-го дня месяца Нисан (т.е. в канун Песаха) 1135 г., в семье судьи раввинского суда Кордовы рабби Маймона бен-Йосефа. Отец Моше, почитаемый в кордовской общине ученый и общественный деятель, был его первым учителем Библии и Талмуда. Впоследствии Рамбам получает также весьма основательное светское образование: по математике, естествознанию, астрономии, медицине, философии. Одним из его учителей был ученик великого арабского философа ибн-Баджа, в классе которого Моше изучал естественную историю.

Уже в 13-летнем возрасте юный Маймонид подвергся испытанию судьбы. В это время Испанией владели Альморавиды, одно из северо-африканских (берберских) племен, вожди которого были одержимы борьбой против любых проявлений просвещения, подрывавшего, по их мнению, устои ислама. Насаждая ислам и подавляя просвещение, Альморавиды преследовали не только евреев и христиан, но и собственных единоверцев-мусульман. Но вскоре Альморавиды уступили правление еще более фанатичным Альмохадам, главным предводителем которых был Али бен-Тамарат. Его наследник Абдул-Мумин овладел в 1146 г. Марокко, а в 1148г. - Кордовой. Новый правитель ревностно принялся за распространение ислама в подвластных ему землях. Он потребовал от евреев и христиан, чтобы те приняли мусульманскую веру или, в противном случае, покинули его владения. Впрочем, принятие ислама состояло в произнесении известной формулы мусульманского вероисповедания: "Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед - посланник его". Многие еврейские семьи и целые общины упорно сопротивлялись этому требованию и оставили Испанию. Другие же формально приняли ислам, оставаясь на самом деле ревностными исполнителями законов своих предков.

Семейство Маймонида вынуждено было уехать из Кордовы и скитаться по Испании и Провансу, пока в 1160 г. не поселилось в г. Фес.

Там Маймонид продолжает, в частности, изучать медицину. Арабские источники утверждают, что в этот период семья Маймонида скрывала свое еврейство и внешне вела себя как мусульмане, но это утверждение крайне сомнительно.

Наследник Мумина, Абу-Якуб-Юсуф, следуя примеру своего отца, продолжает преследовать подвластных ему иноверцев, и в 1165 г. семейство Маймонида вновь отправляется в странствие. Весь этот период Рамбам работает над своим комментарием к Мишне и пишет "Послание о самопожертвовании во имя Всевышнего" ("Игерет Кидуш hа-Шем").

В 1165 г. семья Маймонида приезжает в Святую Землю. Некоторое время они живут в Акко, затем в Иерусалиме, а далее Маймонид переезжает в Египет - в город Фостат (старый Каир).

Вскоре после этого умирает отец семейства рабби Маймон. На протяжении нескольких лет семья существует на деньги старшего брата, Давида, который занимался торговлей драгоценными камнями, так что сам Рамбам мог продложать писать свои труды - в частности, свой комментарий к Мишне, который он закончил в 1168 г. Однако во время одного из плаваний по Индийскому океану Давид попадает в кораблекрушение и гибнет. Бремя содержания семьи ложится теперь на плечи Моше. Он категорически отклоняет предложение заниматься Торой как средством содержания семьи, и предпочитает медицинскую практику. Незаурядные способности Маймонида привлекают внимание визиря султана Саладина, властителя Египта, и в течение последующих двадцати лет Маймонид работает придворным врачом султана. Его слава врача была настолько велика, что Ричард Львиное Сердце, посетив Святую Землю во время крестового похода, предлагает Рамбаму стать его личным врачом...

В Фостате Маймонид становится руководителем еврейской общины Египта. Обладая обширными знаниями еврейских дисциплин и глубокими сведениями в языкознании, философии, медицине, математике, он становится духовным лидером своего времени. Евреи, равно как и мусульмане, стекаются в Фостат из самых отдаленных уголков Средиземноморья, чтобы слушать его проповеди, публичные лекции по философии, медицине и естественным наукам.

Общее благоговение перед Маймонидом растет с каждым днем. Соединение в одном лице великого врача, великого знатока и авторитета в области еврейского Закона и великого философа является совершенно феноменальным. Его влияние и авторитет распространяются по всему еврейскому миру. Огромная корреспонденция Рамбама включает публичные обращения к различным общинам мира; ответы на вопросы по еврейскому праву, кашруту и гигиене; методические рекомендации изучающим Тору и Талмуд; многочисленные комментарии к каноническим текстам и многое другое. Об интенсивной деятельности мыслителя, педагога, врача, общественного деятеля, общепризнанного духовного лидера еврейского мира мы можем судить по отрывочным сведениям, почерпнутым из его переписки. В письме своему переводчику Шмуэлю бен-Иеhуде ибн-Тиббону он пишет:

"Мой день заполнен следующим образом. Я живу в Фостате, а султан находится в Каире. Я обязан каждое утро его навещать и, если он или его дети или кто-либо из обитательниц его гарема чувствуют себя нездоровыми, я не имею права оставлять Каир. Если же все нормально, то я успеваю вернуться в Фостат к обеду. Меня одолевает голод, но я нахожу приемную, заполненную народом, евреями и неевреями, знатью и простолюдьем, друзьями и недругами - пестрая смесь людей ожидает моего возвращения.

Я слезаю с коня, мою руки, принимаю легкую закуску (единственный раз, когда я ем в течение 24 часов), иду к моим пациентам, обследую их неторопливо. Пациенты идут и идут до ночи, иногда еще позже. Я беседую с ними, даю им указания, но чувствую смертельную усталость, почти падаю, и, когда приходит ночь, я настолько истощен, что едва способен говорить.

По этой причине ни один еврей не может побеседовать со мной в будний день. В субботу же после утренней молитвы приходит ко мне община. Я даю им указания на всю будущую неделю... До обеда мы учим вместе Тору и Талмуд, а затем они уходят. Некоторые из них вновь приходят и читают со мной вместе отрывки из книг, пока не наступает время вечерней молитвы. Так провожу я свою субботу."

Попутно Рамбам пишет два монументальных произведения, которые стали вершиной его духовной деятельности: "Мишнэ Тора" ("Повторение Торы", 1180 г.), полный кодекс Закона, и "Морэ Невухим" ("Путеводитель растерянных", 1190 г.), давшего синтез иудаизма с греческой научно-философской мыслью. К этому же периоду относится написание знаменитого "Йеменского послания" ("Игерет Тейман").

Философские труды Маймонида, переведенные на латынь, оказали в дальнейшем существенное влияние также и на развитие рационалистической (аристотелевской) школы в христианской теологии. (В частности, его многократно цитикует Фома Аквинский, главный авторитет средневековой христианской теологии.)

В 1204 году, в возрасте 70 лет, Рамбам умирает. В день кончины Маймонида в Фостате был объявлен трехдневный траур как евреями, так и мусульманами. Его могила на Святой Земле, в Тверии, по сей день является местом паломничества еврейского народа.

Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:

ВКонтакте

И труд, посвященный галахическим вопросам в Иерусалимском Талмуде (см. ниже).

Согласно мусульманским источникам, семья Маймонида формально признала ислам, однако это утверждение оспаривается. Угрызения совести, которые испытывали евреи, вынужденные преследованиями к чисто внешнему принятию ислама, побудили Маймона бен Иосефа обратиться к ним с посланием «Иггерет х а-нехама» («Послание утешения»), в котором содержится утверждение, что тот, кто читает еврейские молитвы, хотя бы в краткой форме, и творит добрые дела, остается евреем. Сам Маймонид написал во время своего пребывания в Северной Африке «Иггерет х а-шмад» («Эпистола о [вынужденном] отступничестве»), называемое также «Маамар киддуш х а-Шем» («Слово об освящении Божьего имени»), в котором настаивает на обязанности еврея, понуждаемого в какой-либо стране к отступничеству, покинуть эту страну. В соответствии с этой нормой, Маймон и его семья покинули Фес, также входивший в государство Альмохадов (1165) и прибыли в Акко , где оставались около пяти месяцев. День отъезда Маймона и его семьи из Феса, а также день, когда судно, на котором они плыли, спаслось от бури, отмечались потомками Маймона семейным постом, а день прибытия семьи в Эрец-Исраэль стал праздником. Семья Маймонида совершила поездку по Эрец-Исраэль, посетив Иерусалим и Хеврон, а затем отбыла в Египет. После кратковременного пребывания в Александрии семья Маймонида поселилась в Фостате. Маймон бен Иосеф умер либо в Эрец-Исраэль, либо в Египте.

В течение восьми лет Маймонид, благодаря поддержке брата Давида, торговца драгоценными камнями, был свободен от материальных забот и мог всецело посвящать себя литературной деятельности, исполняя одновременно почетные обязанности религиозного и светского руководителя еврейской общины. Комментарий Маймонида к Мишне был завершен в 1168 г. В следующем году Маймонида постиг тяжкий удар: его брат Давид утонул во время поездки по торговым делам, оставив жену и двоих детей. Семья была разорена. Маймонид перенес удар чрезвычайно тяжело: целый год он пролежал почти без движения; однако потом ему пришлось искать средства существования. Маймонид занялся медицинской практикой. Слава искусного врача пришла к нему не сразу. Она значительно возросла после того, как в 1185 г. он был назначен одним из личных врачей ал-Фадила, фактического правителя Египта после отъезда оттуда в 1174 г. Салах ад-Дина ; затем, по некоторым сведениям, Маймонид стал врачом и самого Салах-ад-Дина. Именно в эти годы, несмотря на свою загруженность медицинской практикой и делами еврейской общины Фостата (официальным главой которой он был признан в 1177 г.), Маймонид написал два монументальных труда, принесших ему славу - Мишне Тора («Повторение Закона»; составлен в 1180 г.) и «Море невухим» («Наставник колеблющихся», 1190), а также «Иггерет Тейман» («Йеменское послание») и «Маамар тхият х а-метим» («Рассуждение о воскресении из мертвых»).

«Йеменское послание» было написано в связи с преследованиями евреев арабским правителем Йемена , фанатиком-шиитом (см. Ислам), который предложил им выбор между обращением в ислам и смертью. Многие йеменские евреи поддались давлению и формально приняли ислам. В их среде появился некий лжемессия или лжепророк, который, усматривая в этих событиях предрассветное сгущение тьмы, возвещал немедленное наступление мессианской эры. В замешательстве евреи Йемена обратились к Маймониду, который ответил им (по-видимому, в 1172 г.) упомянутым выше посланием «Иггерет Тейман» (по-арабски - «Ар-Рисала ал-Ямания»). Написанное простым, доступным языком, послание предупреждало об опасностях, таящихся в христианстве и исламе: проповедь нового откровения, согласно Маймониду, более опасна, чем меч и соблазны эллинизма. Обличая нетерпимость мусульман, Маймонид вместе с тем предостерегал против доверия к лжемессии и высмеивал его притязания. Хотя Маймонид понимал, какая опасность грозила бы ему, если бы это послание попало в руки мусульман, он просил распространить его во всех общинах. Послание оказало огромное влияние на евреев Йемена, которые, в благодарность за обнадеживающие слова, подкрепленные тем, что Маймонид использовал свое влияние при дворе, чтобы добиться облегчения тяготевшего над ними налогового бремени, ввели в каддиш молитву «за жизнь нашего учителя Моше бен Маймона».

«Рассуждение о воскресении из мертвых» (1191) было прямым продолжением книги Мишне Тора и представляло собой ответ на выдвигавшиеся против этой книги обвинения в отрицании одного из фундаментальных принципов еврейской религии - учения о личном воскресении. Основанием для этих обвинений явилось то, что в книге Мишне Тора подчеркивается не столько индивидуальное телесное воскресение, сколько бессмертие души. Маймонид отверг эти обвинения, подчеркивая, что учение о воскресении является последним из сформулированных им тринадцати принципов иудаизма.

В качестве главы еврейской общины Маймонид много занимался вопросом отношения к караимам , считая, что общение с ними возбраняется лишь тогда, когда это ставит под угрозу соблюдение предписаний раввинистического иудаизма. Деятельность Маймонида обеспечила господство раббанитов в Каире. Маймонид внес ряд изменений в литургическую практику.

До конца жизни Маймонид продолжал трудиться в качестве главы еврейской общины и придворного врача. Он вел обширную переписку с общинами разных стран. Маймонид умер 13 декабря 1204 г., оплакиваемый во всех частях еврейского мира. Его останки были перевезены в Тверию для погребения; по сей день его могила остается объектом паломничества.

Маймонид как галахист

Маймонид начал свою деятельность галахиста еще в юности комментарием к нескольким трактатам Талмуда. Сохранились лишь фрагменты этих работ. В комментариях к Мишне и Талмуду Маймонид ограничивается практической Галахой. Его комментарии к Талмуду относятся к разделам Мо‘эд, Нашим и Незикин и трактату Хуллин, посвященному законам о кашруте . В своих комментариях к Мишне (по-арабски «сирадж») Маймонид объясняет читателю ее смысл, не обращаясь к запутанным и пространным дискуссиям Гемары , язык которой более труден, чем сама Мишна. Маймонид извлекает из Мишны и других текстов, написанных таннаями , а также из соответственных разделов Гемары, часто разбросанные по всему Талмуду принципы, лежащие в основе рассматриваемых тем. В некоторых случаях его интерпретация Мишны отличается от содержащейся в Гемаре.

Особое значение имеют пространные введения, включенные Маймонидом в свои комментарии. Общее введение, которым открывается комментарий к разделу Зра‘им, является по существу введением в Устный Закон и его историей от Моисея до эпохи Маймонида. Введение к трактату Пиркей авот , известное под названием «Шмона праким» («Восемь глав»), представляет собой этико-философский трактат, в котором автор стремится согласовать этику Аристотеля с раввинистическим иудаизмом. Во введении к трактату Мишны Санх едрин (10:1), который начинается словами: «Весь Израиль имеет долю в загробном мире», - Маймонид рассматривает основные положения иудаизма, сформулированные им в тринадцати принципах веры. В пространном и подробном введении к разделу Тох орот Маймонид систематизирует все сказанное в талмудической литературе по вопросу чистоты ритуальной .

Респонс Маймонида нормандцу-прозелиту Овадии (см. Овадия х а-Гер), спрашивавшему, может ли он считать себя евреем в полном смысле этого слова и произносить бенедикции и молитвы, в которых говорится о «Боге наших праотцев», представляет собой уникальный человеческий документ, выражающий заботу о чувствах одинокого и неуверенного в себе прозелита. Согласно Маймониду, нет никакой разницы между евреем по рождению и тем, кто принял еврейство. Авраам - отец всех праведных, идущих его путями, и, следовательно, отец каждому геру (см. Гер ; Прозелиты).

Как кодификатор Галахи Маймонид счел неудовлетворительными все предыдущие попытки систематизации 613 мицвот . Поэтому он составил «Сефер х а-мицвот» («Книгу заповедий»), где сам систематизировал 248 предписывающих и 365 запрещающих заповедей. В качестве введения к этому труду он изложил 14 принципов, которыми он руководствовался в своей систематизаторской деятельности, и подверг строгой критике работу своих предшественников, в том числе составителя кодекса «Х алахот гдолот» (см. Галаха) и других. Эта критика вызвала возражения со стороны таких защитников старых авторитетов, как Нахманид ; однако в целом книга «Сефер х а-мицвот» была принята галахистами. Написанная на арабском языке книга «Сефер х а-мицвот» (арабское название «Китаб ал-фараид») несколько раз переводилась на иврит. Сохранился перевод Моше Ибн Тиббона (см. Тиббониды).

Книга «Сефер х а-мицвот» являлась лишь введением в галахический кодекс Мишне Тора («Повторение Закона»), над которым Маймонид работал в течение десяти лет. Маймонид поставил перед собой задачу впервые в истории иудаизма классифицировать по содержанию всю талмудическую и послеталмудическую галахическую литературу. Мишне Тора делится на 14 книг, каждая из которых представляет особую категорию системы еврейского права. От буквенного обозначения числа 14 на иврите - йод-далет - происходит другое название кодекса Маймонида - Яд х а-хазака («Сильная рука»; см. Яд).

Наряду с чисто галахическими вопросами, в Мишне Тора рассматриваются вопросы философские и научные: 1-я книга содержит цельную систему метафизики, 3-я - астрономические расчеты, 14-я - изложение учения о Мессии и дискуссию со взглядами христиан и мусульман. В свой кодекс Маймонид включил правила покаяния (тшува ), не относящиеся к Галахе в общепринятом смысле.

В отличие от комментария к Мишне и книги «Сефер х а-мицвот», которые были написаны по-арабски, книга Мишне Тора написана на прекрасном и ясном иврите, подобного которому не знала галахическая литература со времени Иех уды х а-Наси . Структура, форма и композиция Мишне Тора представляют собой беспрецедентное в еврейской догматической юриспруденции явление (см. Кодификация Закона), на протяжении столетий вызывавшее споры среди галахистов. Логически последовательная структура труда навлекла на себя критику тех, кто опасался, что кодекс Маймонида может стать соперником Талмуда и раввинистических комментариев - подлинного источника галахического творчества (см. далее, раздел Полемика об учении Маймонида). Самым суровым критиком Маймонида был его старший современник Аврах ам бен Давид из Поскьера , упрекавший Маймонида за отказ цитировать источники и авторитеты, на которые опирались его галахические решения. Мнение Аврах ама бен Давида из Поскьера нашло поддержку у ряда других галахистов. Еще в 19 в. оппозиция кодексу Мишне Тора являлась предметом спора между Ш. Д. Луццатто , Н. Крохмалем и другими.

Маймонид ответил критикам рядом посланий, в которых настаивал, что в его намерения отнюдь не входило препятствовать изучению Талмуда и позднейших комментариев. Действительно, многим из х алахот в Мишне Тора предпосланы слова «мои учителя указывали», относящиеся к непосредственным предшественникам Маймонида в кодификации Галахи, - Ицхаку Алфаси и Иосефу Ибн Мигашу (1077–1144). Изречениям и постановлениям гаонов часто предшествуют слова: «Гаоны постановили» или «Это решение принадлежит гаонам». Расхождение Маймонида с мнением его отца по определенному вопросу, в принципе не допускаемое Галахой, не было осуждено Аврах амом бен Давидом из Поскьера, который не обратил внимания и на ясно выраженное в предисловии к Мишне Тора мнение Маймонида, что изучение этой книги без обращения к другим источникам должно стать единственным путем овладения Устным Законом для того, кто уже ознакомился с Письменным Законом. Этим надеждам Маймонида не суждено было сбыться: его кодекс не приобрел того исключительного значения в жизни еврейства, которое было целью составителя; однако он стал мощным стимулом галахического творчества, предметом тщательного изучения и толкования.

Маймонид как философ

По общему признанию, Маймонид был крупнейшим еврейским философом средневековья, а его труд «Наставник колеблющихся» является наиболее значительным философским произведением, созданным религиозным евреем. Этот труд написан на арабском языке под названием «Далалат ал-хаирин» («Путеводитель блуждающих») и вскоре дважды переведен на иврит под названием «Море невухим» («Наставник колеблющихся»). Эти переводы определили направление еврейской философии с начала 13 в., и на протяжении всего остального периода средневековья почти все философские труды цитировали Маймонида, разделяя или критикуя его взгляды.

По своим философским воззрениям Маймонид был последователем Аристотеля. Именно он поставил средневековую еврейскую философию на прочную основу аристотелизма. Однако политическая философия Маймонида, как и других перипатетиков его времени, опиралась скорее на идеи Платона. В письме своему переводчику Шмуэлю Ибн Тиббону (см. Тиббониды) Маймонид советует изучать произведения Аристотеля с помощью его эллинистических комментаторов - Александра Афродизийского и Фемистия, а также своего современника Ибн Рушда (Аверроэса). Правда, комментарии Ибн Рушда дошли до Маймонида слишком поздно, чтобы оказать серьезное влияние на его труд.

Из арабских философов Маймонид особенно ценил ал-Фараби, а также Ибн Баджу (Авемпаса). Труды Ибн Сины (Авиценны) Маймонид считает достойными изучения, однако ставит их ниже трудов ал-Фараби. В ряде вопросов Маймонид все же следует за Авиценной. Из еврейских философов Маймонид упоминает только Ицхака Исраэли , взгляды которого он не разделяет, и Иосефа Ибн Цаддика , которого он хвалит за его ученость, хотя и отмечает, что знаком лишь с ним самим, но не с его трудами.

Маймонид считал себя продолжателем традиции арабских перипатетиков, учение которых он приспосабливал к собственным воззрениям, соответственно изменяя их. В то время как философы-мусульмане составляли комментарии к произведениям Аристотеля, конспекты его системы и самостоятельные философские трактаты, Маймонид посвятил себя главным образом разработке специфических философских вопросов, в особенности относящихся к взаимоотношению философии и религии.

Для взглядов Маймонида существенным является разделение человечества на две группы: интеллектуальную элиту, которая способна понимать рациональные аргументы, и массы (сюда входят и те, кто изучает только религиозный Закон), которые следует убеждать, обращаясь к их воображению. «Наставник колеблющихся» адресован первой группе.

Ввиду значительных трудностей, связанных с пониманием главного философского труда Маймонида, возникли две школы его интерпретации. Первая рассматривает Маймонида как философа, стремившегося привести свои взгляды в гармоническое соответствие с учением религии; вторая видит в нем рационалиста - последователя Аристотеля, который принимал религиозные учения главным образом в виде уступки пониманию масс. Так, например, согласно первой интерпретации, Маймонид считал, что мир сотворен, а согласно второй - что он вечен. Некоторые исследователи считают, что Маймонид отрицал способность человеческого разума решить ряд вопросов, относящихся к небесной сфере. Источник этих разногласий - в противоречиях, содержащихся в самом тексте Маймонида.

«Наставник» Маймонида адресован тем, кто тверд в религиозных убеждениях и соблюдает все предписания религии, однако под влиянием изучения философии испытывает смущение, сталкиваясь в Библии с антропоморфическими выражениями. Маймонид стремится показать, что, наряду с буквальным значением, эти выражения имеют еще аллегорическое, «духовное» значение; именно это духовное значение и применимо к Богу. Маймонид также предпринял в «Наставнике» попытку объяснения неясных библейских иносказаний. «Наставник» посвящен философской интерпретации Писания, то есть, по словам Маймонида, «науке Закона в ее истинном смысле», или «тайнам Закона».

Первая тема философии Маймонида - Бог. Маймонид обсуждает вопросы о Божественных атрибутах, о бытии, единстве и бестелесности Бога. В Библии Богу приписывается множество атрибутов, но вместе с тем подчеркивается Его единство. Если единство означает простоту, как оно может быть согласовано с множеством атрибутов? Маймонид утверждал, что случайные, то есть не относящиеся к самой сущности Бога, атрибуты должны интепретироваться как атрибуты действия: когда говорят, что Бог милосерден, это значит, что Его действия характеризуются милосердием; существенные же атрибуты следует понимать как отрицания отрицаний: если говорят, что Бог существует, это означает отрицание допущения Его небытия (см. Майм. Наст. 1:50–60).

Маймонид полемизирует с мутакаллимами - представителями мусульманской спекулятивной теологии (калам) - и их еврейскими последователями. Аргументы мутакаллимов в пользу существования, единства и бестелесности Бога не удовлетворяют Маймонида, так как они опираются скорее на воображение, чем на разум (см. Майм. Наст. 1:71–76). В другом месте решение вопроса о сотворенности или вечности мира представляется Маймониду лежащим вне компетенции разума. Собственные доказательства бытия, единства и бестелесности Бога Маймонид предваряет перечислением 25 метафизических и физических положений, заимствованных из современной ему философской литературы. К ним он добавляет 26-е положение о вечности мира, которое не отражает его собственных взглядов, но служит лишь методологическим целям. Маймонид полагает, что признание вечности мира не препятствует доказательству бытия Бога (Майм. Наст. 2, введ.).

Маймонид использует четыре доказательства бытия Бога, имевшие хождение в философии его времени, - доказательства, исходящие: из движения; из состава элементов (вариант первого доказательства); из необходимости и случайности; из потенциальности и актуальности (причинности). Всем этим доказательствам присуща общая структура: они исходят из каких-то наблюдаемых свойств мира, опираются на положение о невозможности регрессии в бесконечность и приходят к выводу о необходимости существования первоначала. Цепь движущихся и движущих вещей заканчивается последней из небесных сфер, приводимой в движение началом, которое, хотя и производит движение, само остается недвижимым. Это перводвигатель, который Маймонид отождествляет с Богом.

Обращаясь к характеру перводвигателя, Маймонид доказывает его бестелесность и единство. Перводвигатель не может пребывать ни внутри движимой им сферы, ни вне ее как некое тело; следовательно, он бестелесен. Не может существовать двух бестелесных двигателей. Следовательно, перводвигатель существует, он бестелесен и един.

Доказательство бытия Бога, опирающееся на категории необходимости и случайности, исходит из того, что существование отдельных вещей в мире не является необходимым и зависит от абсолютно необходимого бытия.

Обращаясь к вопросу о творении (Майм. Наст. 2:13–26), Маймонид перечисляет три космогонических теории: учение Торы о сотворении мира Богом из ничего; теорию Платона и других философов, согласно которой Бог сотворил мир из вечно существовавшей материи; теорию Аристотеля, согласно которой мир вечен. Анализируя тексты Аристотеля, Маймонид пытался показать, что тот считал свои аргументы не столько решающим доказательством вечности мира, сколько свидетельством большей вероятности его вечности по сравнению с его сотворением. Сам Маймонид считает, что в пользу обеих гипотез могут быть приведены убедительные доводы. Из этого следует, что окончательное доказательство вечности или сотворенности мира превосходит возможности человеческого разума, который может лишь предлагать вероятные аргументы в пользу каждой альтернативы. Однако рассмотрение этих аргументов свидетельствует о большей вероятности учения о творении из ничего, которое Маймонид и принимает на этом основании. Дополнительным аргументом в пользу творения является ссылка на Писание. Маймонид смело заявляет, что если бы вечность мира могла быть доказана с помощью философских аргументов, он не поколебался бы дать соответствующую интерпретацию текста Библии точно так же, как не колебался дать аллегорическое толкование антропоморфическим выражениям в нем. Маймонид считает принцип творения одним из важнейших принципов религиозной философии, уступающим по значению лишь принципу единства Бога, так как с его помощью объясняется возможность чудес и других сверхъестественных явлений. Без него религия рухнет. Тем не менее, некоторые толкователи находят у Маймонида эзотерическое учение о вечности мира.

На вопрос, не придет ли однажды конец сотворенному миру, Маймонид дает отрицательный ответ и утверждает, что учение о неразрушимости мира в будущем также содержится в Библии (Майм. Наст. 2:27–29).

Во введении к «Наставнику» Маймонид касается вопроса о характере пророческого опыта, уподобляя его интеллектуальному вдохновению. В специально посвященному этому вопросу разделе (Майм. Наст. 2:32–48) Маймонид рассматривает психологию пророчества и его политическую функцию. Маймонид определяет пророчество как эманацию, исходящую от Бога, которая при посредничестве активного разума воздействует сначала на интеллект человека, а затем на его воображение. Маймонид признает центральную роль воображения в выполнении пророком его политической функции. В соответствии со взглядами мусульманских перипатетиков Маймонид рассматривает пророка как государственного деятеля, несущего своему народу закон и призывающего соблюдать его. Эта концепция пророка - государственного деятеля - восходит к некоторым идеям платонизма. Согласно Маймониду, главная задача пророков (после Моисея) - убеждать людей следовать Закону Моисея; поэтому пророки должны пользоваться образным языком и притчами, апеллирующими к воображению масс. Если философ пользуется только своим разумом, а государственный деятель - воображением, то пророк пользуется и тем и другим. Моисея Маймонид считает величайшим из пророков. Моисей, однако, не опирается на воображение. В своих галахических трудах Маймонид отмечает уникальные преимущества Моисея перед другими пророками.

Третья часть «Наставника» начинается с философского толкования пророчества Иехезкеля о «Божественной колеснице» (меркава ), в котором Маймонид усматривает описание земного мира, небесных сфер и интеллектов, - начал, которым сферы обязаны своим движением. Этим заканчивается раздел «Наставника», посвященный теоретической философии, то есть умозрительной физике и метафизике (Майм. Наст. 3:7-до конца главы). Затем Маймонид обращается к обсуждению проблем мирового зла и Божественного провидения.

Маймонид разделяет учение неоплатоников, согласно которому зло не является независимым началом, но представляет собой скорее недостаток или отсутствие добра. Он различает три вида зла: природное, не поддающееся контролю человека (например, наводнения или землетрясения), социальное (например, войны) и личное - различные человеческие пороки; последние два вида зла могут контролироваться человеком. Природное зло встречается нечасто, следовательно, большая часть мирового зла, которая вызывается человеком, может быть устранена с помощью правильного воспитания. Возражая тем, кто считает мир злым в самой его сущности, Маймонид говорит, что тот, кто видит мир как целое, а не только собственные страдания и несчастья, обнаруживает, что мир в целом благ, а не зол (Майм. Наст. 3:8–12).

Маймонид рассматривает вопросы о Божьем всеведении и провидении. Он различает общее провидение, которое относится к законам природы, и индивидуальное провидение, выражающее Божью заботу о каждом человеке. Рассмотрев и отвергнув взгляды разных философов: Эпикура, Аристотеля (вернее, его комментатора Александра Афродизийского), представителей разных школ калама (см. выше), а также мнения некоторых гаонов (вероятно, Са’адии Гаона), - Маймонид излагает собственную позицию: существует индивидуальное провидение, и оно определяется степенью развития интеллекта данного индивида. Чем более развит интеллект человека, тем более подвержен он Божьему провидению (Майм. Наст. 3:16–21). В духе своей теории Маймонид интерпретирует книгу Иов (Майм. Наст. З:22–23).

В конце своего философского труда Маймонид разъясняет Закон Моисея и его предписания. Это разъяснение базируется на философской антропологии Маймонида, которая выражает взгляды, характерные для арабского аристотелизма. Человек, согласно Маймониду, состоит из души и тела; душа является формой тела. Обсуждая вопросы морали, Маймонид следует Аристотелю в проповеди «золотой середины» и рекомендует самым решительным образом избегать гордости и гнева. Если мораль «золотой середины» Маймонид проповедует преимущественно в галахических произведениях, то в «Наставнике» он защищает более аскетический образ жизни и особенно рекомендует обуздывать половое влечение. Как и у Аристотеля, моральные достоинства являются для него лишь подготовкой к достижению достоинств интеллектуальных.

Обсуждая обоснования религиозных предписаний (Майм. Наст. 3:26–49), Маймонид рассматривает проводившееся философами-мутазилитами (в том числе Са’адией Гаоном) разделение Божьего Закона на две категории: предписания, постижимые человеческим разумом без помощи откровения, и заповеди, постижение которых требует откровения. Это разделение, говорит Маймонид, как бы подразумевает, что заповеди, основанные на откровении, исходят скорее от Божьей воли, чем от Божьего разума. Возражая против этого мнения, Маймонид утверждает, что все Божьи заповеди являются продуктом Божьей мудрости, однако некоторые из них поддаются пониманию легко (мишпатим ), а другие - с трудом (хукким ). Вместе с тем Маймонид добавляет, что отдельные немногочисленные предписания не могут быть обоснованы рационально и единственным их обоснованием является воля Божья.

Маймонид постулирует две задачи Закона: совершенствование души, интеллекта (тиккун х а-нефеш ) и тела (тиккун х а-гуф ), под которым он подразумевает моральное совершенствование человека. Тора содержит намеки на истинный смысл предписаний. Верования человека зависят от его интеллектуальных способностей. Некоторые объекты веры, например, бытие, единство и бестелесность Бога, должны быть признаны каждым человеком, независимо от его интеллектуальных способностей; есть верования, необходимость которых обусловлена главным образом их политической функцией, например, вера в то, что Бог гневается на тех, кто не повинуется Ему. Простые люди нуждаются в обещании награды и угрозе наказания, чтобы исполнить Закон. Философ же повинуется его предписаниям, не думая о последствиях.

Согласно Маймониду, основания общих моральных законов найти легко; труднее объяснить многочисленные ритуальные предписания, содержащиеся в Библии. Маймонид объясняет многие из них как реакцию на языческие обычаи. Некоторые предписания, в частности, относящиеся к жертвоприношению , Маймонид считает уступкой исторической ситуации: было бы нереалистично требовать от евреев эпохи исхода из Египта полного отказа от кровавых жертвоприношений. Поэтому Библия предписывает совершение жертвоприношений, ограничивая, однако, их время и место, и разрешая совершать их только священникам. «Наставник» завершается дополнительным разделом, посвященным совершенному богопочитанию и человеческому совершенству.

В «Наставнике» Маймонид почти не касается вопросов эсхатологии , которым уделяется значительное место в других его произведениях. Следуя традиционным еврейским учениям, он говорит о Мессии и его веке, о воскресении мертвых и олам х а-ба . Для мышления Маймонида характерно стремление лишить эти события сверхъестественного характера. Мессия - это земной царь из дома Давида. Он приведет евреев снова в их страну, однако главным его достижением будет установление мира и спокойствия во всем мире, что будет способствовать полному соблюдению Божьих заповедей. Век Мессии не будет отмечен никакими катастрофическими событиями; в мире будет по-прежнему царить естественный порядок.

В век Мессии мертвые воскреснут, их души и тела соединятся; однако позднее они умрут снова. Центральной идеей эсхатологии Маймонида является его представление об олам х а-ба . Согласно Маймониду, бессмертием обладает «разумная душа», которая в олам х а-ба созерцает Бога. Обычно Маймонид говорит о бестелесных интеллектах (во множественном числе), что подразумевает индивидуальное бессмертие. Интеллектуализм Маймонида отражен и сформулирован им в 13 догматах веры, которые, по его мнению, должны быть признаны всем народом Израиля.

«Наставник колеблющихся» оказал огромное влияние на последующее развитие средневековой еврейской философии и на формирование еврейской мысли нового времени. Он породил обширную литературу комментариев. Наиболее известными комментаторами Маймонида были Дуран Профиат , Шем Тов бен Иосеф Ибн Шем Тов (15 в.), Ашер бен Аврах ам Крескас (родился в конце 14 в. - умер в начале 15 в.), Ицхак Абраванель , Иосеф Ибн Каспи , Моше бен Иех ошуа из Нарбонна (родился в конце 13 в. - умер после 1362 г.). Герсонид подверг взгляды Маймонида критике. Аврах ам Абул‘афия преклонялся перед Маймонидом, Шмуэль Ибн Тиббон составил словарь философских терминов, встречающихся в «Наставнике». Из позднейших еврейских философов Маймонида комментировал Ш. Маймон . Для ряда философов эпохи Просвещения произведения Маймонида стали введением в мир философского умозрения и мостом к изучению новой философии.

Маймонид оказал значительное влияние на христианскую схоластику, в том числе на таких виднейших ее представителей, как Александр из Гэльса, Альберт фон Больштедт (Альберт Великий), Фома Аквинский и Учитель Экхарт. Эти философы обычно прямо цитируют Маймонида, а иногда ссылаются на его взгляды, не называя его имени. В философии нового времени влияние Маймонида испытали Б. Спиноза и Г. В. Лейбниц.

Маймонид как врач

По-видимому, Маймонид обучался медицине сначала у своего отца, а затем, во время семилетнего пребывания его семьи в Фесе, имел возможность совершенствоваться в медицине и общаться с известными врачами. Маймонид был знаком с арабскими переводами греческих сочинений по медицине, а также с произведениями арабских врачей прошлого. Как врач Маймонид пользовался огромным авторитетом среди мусульман. Из арабских источников явствует, что Маймонид читал лекции по медицине и имел учеников, в числе которых были его сын Аврах ам, а также Иосеф бен Иех уда Ибн Шам‘ун (умер в 1226 г.) и некий Рашид ад-Дин.

Маймонид подразделял медицинскую науку на три раздела: профилактическую медицину, лечение больных и уход за выздоравливающими, а также за инвалидами и пожилыми людьми. Медицинское учение Маймонида, основанное на господствовавшей тогда теории гуморальной патологии, сформулированной Гиппократом и Галеном, носит строго рациональный характер. Он резко осуждал применение чар, заклинаний и амулетов во врачевании (см. Магия) и решительно высказывался против слепой веры в авторитеты. В учениках он поощрял склонность к наблюдению и критическому размышлению, настаивал на проведении исследований и экспериментов. В «Трактате об астме» («Макала фи ар-рабу») Маймонид подчеркивает, что врач важен не только во время болезни, но и тогда, когда тело здорово. В отличие от других специалистов, врач должен обладать одновременно мастерством, логикой и интуицией. Он должен уметь составлять всестороннее мнение о больном и всех связанных с его болезнью обстоятельствах, чтобы диагноз отражал как общее состояние больного, так и заболевания его отдельных органов.

За исключением части краткого изложения учения Галена, все медицинские произведения Маймонида, большая часть которых была, очевидно, написана на арабском языке в Каире в 1190–1204 гг., сохранились. Большинство этих трудов было переведено на иврит. Наиболее значительным медицинским произведением Маймонида является «Пиркей Моше» («Поучение Моисея»). Целый ряд вопросов, связанных с медициной, рассматривается и в Мишне Тора.

Полемика об учении Маймонида

Полемика по поводу религиозно-философского учения Маймонида началась еще при жизни философа (1180), возобновилась в 1230–35 гг. и снова разгорелась в начале 14 в. Спор касался важных философских и теологических тем: отношения между разумом и рациональной философией, с одной стороны, и верой и традицией - с другой; вопроса о допустимых и запрещенных элементах воспитания человека в соответствии с предписаниями Торы; правильного понимания антропоморфических выражений, содержащихся в Библии и Талмуде; важнейших теологических идей, например, идеи воскресения тела; наконец, самой формы галахического кодекса Маймонида Мишне Тора и отношения Маймонида к дискуссиям законоучителей Талмуда. Одной из первоначальных причин спора был вопрос о принципе, на котором должно основываться руководство еврейской общиной - иерархическом или интеллектуальном, личном. Подозрение Маймонида в попытке заменить изучение Талмуда, составлявшее смысл существования багдадской иешивы , своим систематическим кодексом, а иерархическое руководство - интеллектуальным, вызвало резкое сопротивление гаона Шмуэля бен Али (умер в 1194 г.) и его приближенных (см. Гаон , Эксиларх).

В странах юго-западной Европы (Испании и Провансе) попытка Маймонида осуществить синтез еврейской религии с греко-арабским аристотелизмом была встречена по-разному: некоторые представители высших слоев еврейского общества встретили ее с энтузиазмом; у мистиков, растущее влияние которых выразилось в развитии каббалы , она вызвала ужас и озлобление. Галахический кодекс Маймонида был подвергнут критике Аврах амом бен Давидом из Поскьера (см. выше) и Моше х а-Кох еном из Тордесильяса (вторая половина 14 в.). С течением времени оппозиция учению Маймонида среди евреев Испании и Прованса усилилась. Особое недовольство противников Маймонида вызвало его сомнение в воскресении тела. Многие сторонники Маймонида утверждали, что все высказывания о воскресении тела, содержащиеся в Библии и Талмуде, рассчитаны на простых, необразованных людей, пониманию которых доступен лишь принцип материального вознаграждения. Со временем противники Маймонида стали нападать на саму идею синтеза еврейской религии с греческой философией. В полемике усилились социальные мотивы: сторонников Маймонида из высших слоев еврейского общества упрекали в приверженности к роскоши и греховным наслаждениям; сторонники Маймонида обвиняли своих оппонентов в невежестве и грубости. В разгар спора противники Маймонида обратились за поддержкой к прославленным раввинам северной Франции. Незнакомые с философией Аристотеля, эти авторитеты не испытывали никакой потребности в синтезе иудаизма с греческой мудростью, поэтому они без колебаний наложили херем на философские произведения Маймонида, а по некоторым сведениям - и на определенные части его галахического кодекса. В Испании и Провансе лагерь противников Маймонида возглавили Шломо бен Аврах ам из Монпелье (13 в.), Иона бен Аврах ам Геронди , поэт Мешуллам да Пьера (первая половина 13 в.) и, прежде всего, Нахманид . Для позиции Нахманида было характерно сочетание принципиальной твердости с формальной гибкостью, в недостатке которой он упрекал своих единомышленников из Северной Франции. Взгляды всего лагеря противников Маймонида нашли выражение в комментарии Нахманида к Торе, являющемся по существу каббалистическим сочинением, направленным против Маймонида и Аврах ама Ибн Эзры . Рационализм Маймонида и его последователей представлялся сущей ересью Нахманиду, который в самих явлениях природы усматривал «сокрытые чудеса».

Авторитет галахистов и руководителей общин Северной Франции столкнулся с авторитетом их коллег из Испании и Прованса; обе стороны использовали в борьбе со своими оппонентами угрозу херема. Посланцы обоих лагерей объезжали общины, вербуя и сплачивая сторонников. Общины были наводнены письмами, проповедями и комментариями, выражавшими мнение враждующих лагерей. Как сторонники Маймонида известны две семьи: Тиббониды и Анатоли. Для людей, подобных Ионе Геронди (см. выше), борьба против Маймонида сливалась с общим стремлением к реформе морали и общинного руководства. После того, как перипетии этой борьбы привели к сожжению книг Маймонида доминиканцами (1232), Иона Геронди смягчил свою оппозицию учению Маймонида, и многие его единомышленники последовали его примеру.

Полемика возобновилась в мусульманских странах Востока. Сын Маймонида, Аврах ам бен Моше бен Маймон (1186–1237), лидер (нагид ) еврейской общины Египта, сам склонявшийся к мистицизму и ритуальным новшествам под явным влиянием мусульманских мистиков-суфиев, пытался вначале держаться в стороне от полемики, разгоревшейся в Испании и Провансе. Однако, когда до него дошли слухи о сожжении книг его отца в Монпелье, он обратился к галахистам Прованса с полемическим сочинением «Милхамот х а-Шем» («Войны Господа»). Аврах ам обвинил европейских противников Маймонида в идолопоклонстве, выражающемся в приверженности к буквальному толкованию библейских стихов, мидрашим и аггадот . Ислам, окружение и влияние, служившее проводником рационалистического монотеизма, он предпочитал христианской среде, внушающей склонность к антирационализму и антропоморфическим представлениям о Божестве. Осквернение могилы Маймонида в Тверии экстремистами с Запада потрясло не только сторонников, но и противников учения Маймонида.

Публичные споры между евреями временно прекратились после диспута в Париже (1240) и сожжения Талмуда (см. Диспуты). Однако ни социальные, ни культурные мотивы полемики не были устранены. Сторонники Маймонида считали, что сожжение его книг доминиканцами было спровоцировано доносом из лагеря противников. Распространение каббалы, с одной стороны, и философского творчества, связанного с образом жизни высших слоев еврейского общества, - с другой, способствовали продолжению и усилению борьбы между сторонниками и противниками рационализма.

В конце 13 в. - начале 14 в. полемика вспыхнула с новой силой. Непосредственным поводом к этому явилось крайне аллегорическое толкование Библии некоторыми рационалистами. Однако полемика коснулась всего содержания еврейского образования и вопроса о возможности или невозможности синтеза «греческой мудрости» и Торы Моисея. Под давлением антирационалистов Шломо Адрет и еврейская община Барселоны наложили запрет на изучение греческой науки и философии лицами, не достигшими 25 лет, а также на крайне аллегорическое толкование Писания. Запрет изучения «греческой мудрости» вызвал оппозицию многих общин и отдельных талмудистов Прованса и Испании. Среди противников запрета были Менахем бен Шломо Меири , Иеда‘я бен Аврах ам Бедерси . Напряженность в отношениях между рационалистами и антирационалистами не утихала в течение всего средневековья. Некоторые противники Маймонида усматривали в его рационализме корень несчастий, выпавших на долю евреев в христианской Испании 15 в., и причину отступничества. С другой стороны, Аврах ам Бибаго (15 в.) в сочинении «Дерех эмуна» («Путь веры») защищал рационализм, усматривая в нем самую сущность иудаизма, и с гордостью называя себя учеником Маймонида. Эти взгляды нашли отклик среди ашкеназского еврейства в 16 в. Книга «Сефер х а-микна» («Книга приобретений») Иосефа бен Гершона из Росхейма является по существу пересказом сочинения Бибаго. Как рационализм, так и антирационализм нашли выразителей среди еврейских авторов в Италии эпохи Ренессанса. Так, Иехиэль бен Шмуэль из Пизы (родился в 1490 г. - умер не позднее 1572 г.) написал подробный трактат «Минхат кнаот» («Приношение ревностных»), направленное против рационализма.

В Польско-Литовском государстве в 16–17 вв. также продолжалась полемика между сторонниками и противниками Маймонида. Примером ее может служить диспут между Моше Иссерлесом и Шломо Лурией . Проблемы синтеза иудаизма и других культур, характера еврейского воспитания и выбора пути, ведущего к Богу (рационального или мистического), сохранили свое значение и по сей день, хотя формы их выражения изменились. Кодекс Маймонида Мишне Тора не заменил Талмуда; нереалистичной оказалось и сопротивление Маймонида взиманию платы за обучение Торе. Однако влияние личности Маймонида было столь сильно, что большинство его оппонентов вынуждены были доказывать, что они выступают не против самого Маймонида, но лишь против некоторых ошибочных положений его учения или, еще чаще, против ошибочных интерпретаций или способов цитирования его произведений. Полемика о Маймониде весьма характерна для самого существа еврейской культуры и в то же время касается проблем, играющих важнейшую роль в трех авраамических религиях: иудаизме, исламе и христианстве.

Переводы Маймонида

Первый перевод «Наставника колеблющихся» на иврит был осуществлен Шмуэлем Ибн Тиббоном в 1204 г. Этот перевод был впервые напечатан в Италии (до 1480 г.), впоследствии выдержал много изданий с комментариями. Израильский педагог, лексикограф и деятель культуры Иех уда Эвен-Шмуэль (Кауфман, 1886–1976) осуществил издание огласованного текста «Наставника колеблющихся» в переводе Шмуэля Ибн Тиббона (тт. 1–3, 1953–60) с введениями, обширными комментариями и примечаниями. В 1946 г. вышло однотомное издание этого труда с кратким введением. Другой перевод «Наставника» на иврит был выполнен Иех удой Алхаризи . Новый перевод на иврит основных произведений Маймонида, написанных на арабском языке, осуществил Иосеф Кафах (1971). Имеется два перевода «Наставника» на латинский язык: А. Юстиниана (Париж, 1520) и И. Буксторфа Младшего (см. Гебраистика); первый основан на версии Алхаризи или на еще более старом латинском переводе, второй - на версии Шмуэля Ибн Тиббона. На итальянский язык философский труд Маймонида был переведен Иедидией бен Моше из Реканати (1580) и Д. И. Марони (1870). Арабский оригинал с французским переводом был издан Ш. Мунком (тт. 1–3, 1856–66). На немецкий язык первая часть «Наставника» переведена в 1839 г., вторая - в 1864 г., третья - в 1838 г. Полный перевод «Наставника» на английский язык издан в Лондоне в 1889 г. Новый перевод (с арабского оригинала) на английский язык осуществил Ш. Пинес (1963). Переводу предпослано исследование философских источников «Наставника колеблющихся».

Трактат Маймонида по логике был переведен с арабского языка на иврит Моше Ибн Тиббоном под названием «Миллот х а-х иггайон» («Слова логики»); издан впервые с двумя анонимными комментариями в Венеции в 1552 г. и неоднократно переиздавался. Трактат был переведен на латинский (1527), немецкий (1822, 1828) и другие языки, в том числе на русский (см. ниже). Неоднократно переводились на европейские языки послания и галахические сочинения Маймонида. Сокращенный перевод Мишне Тора на немецкий язык был издан в России в середине 19 в. Л. Мандельштамом для казенных еврейских училищ .

Первым переводом Маймонида на русский язык является осуществленный в 16 в. пересказ сочинения Маймонида по логике (в рукописи - Моисей Египтянин; см. также Жидовствующие). На русский язык незначительные фрагменты из «Наставника колеблющихся» (под названием «Путеводитель колеблющихся») переведены А. Рубиным (1888–1961) и опубликованы в книге: С. Н. Григорян «Из истории философии Средней Азии и Ирана 7–12 вв.» (1960). В 1930 г. в журнале «Врачебное дело» (Харьков) был напечатан перевод медицинского сочинения Маймонида под названием «Письмо Моисея Маймонида к египетскому султану» (перевод с иврита киевского врача И. К. Шмуклера). В Израиле на русском языке изданы также главы из книги Мишне Тора (в переводе М. Шнейдера, 1985), «Иггерет Тейман» («Послание в Тэйман, или Врата надежды», перевод и примечания Н. Файнгольда, 1985), книга «Учитель поколений Рамбам» под редакцией А. Стриковского (1985) - сборник отрывков из произведений Маймонида и ряда посвященных ему работ, а также «Путеводитель растерянных» (в переводе М. Шнейдера; М.-Иер., 2003); в США - книга Д. Вальдмана «Рамбам» (1985). В издательстве «Библиотека-Алия» вышел двухтомник «Избранное» Рамбама (1990), включающий фрагменты из главных произведений Маймонида в переводе на русский язык Н. Бартмана (с английского).

Маймонид был одним из самых выдающихся врачей средневековья.Всемирную известность он, разумеется, снискал главным образом благодаря своим философским и теологическим работам. Однако и многочисленные его труды по медицине пользовались заслуженным успехом и в средние века, и в эпоху Возрождения.Рамбам заставил современников заново осознать высокое предназначение врача, приравняв его к служению Богу.Медицина не ремесло,а высокое искусство, считал он. А если это так, то главным в искусстве врачевания является фигура врача, особые свойства его личности. Ибо он должен быть не только безупречным диагностом и фармацевтом, не только правильно назначать и проводить лечение, но и благодаря особым свойствам своей личности положительно влиять на психику больного, ведя его к скорейшему выздоровлению. Как очень точно сказал один из биографов Рамбама, история медицины знает и чтит имена врачей, которые “светя другим, сгорали сами”. Именно к таким врачам относится Моисей Маймонид. После Ибн-Сины он явился высшим проявлением медицинского гения - особенно в области врачебной этики. .

Моисей Маймонид (1135-1204) или просто Маймонид известен под таким именем в европейской традиции,в арабской он известен как Абу Имран Мусса Бен Маймун,в еврейской - Рамбам (аббревиатура на иврите раббену Моше Бен Маймон). Без преувеличения можно сказать, что этот человек оказал ощутимое и в наши дни влияние на мировую культуру:систематизатор и реформатор иудаизма,
общепризнанный арабоязычный писатель, вдохновитель исканий в христианской схоластике.Наследие Маймонида включает важнейший со времен завершения Талмуда свод еврейских законов «Мишне-Тора»(«Повторение Торы»)или «Яд ха-Хазака» («Могучая длань»),его главный философский труд «Море невухим»(наиболее распространенный перевод-«Наставник колеблющихся»,реже-«Учитель заблудших»,
«Путеводитель колеблющихся»), ряд полемических произведений, написанных в форме посланий, и вызыващее в наши дни чрезвычайный интерес «Маамар тхият ха-метим»(«Рассуждение о воскресении из мертвых»),медицинские труды «Макалат фи гадбир Ассыха»(или «Диететика»),«Китаб Альфусул фи Альм Табби» («Афоризмы») и другие.

Неизменный интерес исследователей истории медицины и медицинской этики привлекает небольшая по объему, но ярчайшая по содержанию, художественная по форме «Молитва врача». «Молитва врача» приводится в наиболее полном и известном на русском языке варианте из книги Т.Келановского, а новые переводы используются при комментировании.Что касается других источников,то за последние годы были переведены и, хотя еще не в полном варианте, изданы на русском языке крупнейшие сочинения Рамбама - «Мишне Тора» , ее третий обособленный раздел,своеобразный этико-психологический трактат «Шмона праким» («Восемь глав») и «Море навухим», его послания к религиозным общинам, обширные выдержки из личной переписки.

Всевышний!Пускай дума моя воспламенится любовью к искусству и к Твоим созданиям. Форма памятника, донесшего до нас деонтологические взгляды Моисея Маймонида,-молитва,что нельзя игнорировать при анализе.Т.Келановский
«секуляризирует» форму памятника, приравнивая к клятве, А.Вернер также проводит полную аналогию с клятвой Гиппократа. Не допускай,чтобы жажда наживы и славы руководила мною в практической работе; враги правды,мира и любви среди людей могут помешать нести помощь детям Твоим.Маймонид в своем учении всегда делал акцент на этических и духовных мотивах отправления культа, обращение к Богу не означало пассивного ожидания его милости. В самом общем виде сущность философского учения Маймонида определяют как попытку синтеза иудаизма и учения Аристотеля. Он горячо возражал против мнения тех философов, которые считали невозможным сочетание богословия и философии:«...Мы убеждены, что наш Закон согласуется с греческой философией, которая подкрепляет убедительными доказательствами утверждение, что поведение человека всецело зависит от него самого».

Мыслитель, таким образом, обосновывает неправильность веры в предопределение. Он рассуждает, что если бы все было предопределено свыше, тогда были бы бесполезны и Закон, и любые наказания за содеянное, и обучение человека, и любые меры предосторожности.Бог предоставил человеку свободу выбора, за свой нравственный выбор,за свои поступки человек несет ответственность сам. Поэтому
он должен совершенствоваться сам и стараться влиять на других:«наука врачевания исследует здоровье тела», а «совершенствование моральных качеств осуществляется врачеванием душ»;«нравственный человек будет постоянно проверять черты своего характера,обдумывать свои поступки и ежедневно изучать свое душевное состояние»:Укрепи силы моего сердца так,чтобы оно могло одинаково реагировать на страдания бедного и богатого, добро и зло, помогать одинаково другу и врагу.Сделай так, чтобы при страданиях я видел только человека;

В теоретических трактатах в рассуждениях об отношении к людям, «ближним» Маймонид главный акцент делает на выполнении заповедей,развитие той же позиции
приводит к формулировке общего гуманистического принципа. Из сохранившихся источников известно, что выдающийся врач в жизни следовал ему в полной мере. Опубликованы два личных письма Маймонида. Первое написано в 1191 г. ученику Иосефу Бен Иехуде.В нем он описывает свой полностью занятый работой в качестве
придворного врача день и горько сожалеет, что простые люди не могут к нему обратиться.Из второго письма,датированного 1199г., к переводчику «Наставника колеблющихся» с арабского языка на иврит Шмуэлю Ибн Тиббону,мы узнаем уже иной
распорядок.Обязанности в отношении султана занимают первую первую половину дня, а затем Маймонид из Каира возвращается к себе, в Фостад (около полутора километров):«Моя приемная всегда полна- как евреями,так и неевреями, знатью и простолюдинами,судьями и чиновниками, врагами и друзьями - пестрая толпа, которая ждет моего возвращения.Я схожу с коня,мою руки, иду к своим пациентам и прошу у них извинения,чтобы хоть немного отдохнуть и поесть, это моя единственная трапеза в течение суток.Затем я иду принимать пациентов,выписываю
рецепты.Пациенты приходят и уходят до самого вечера,а иногда, я клянусь тебе, и до двух часов ночи и более.Я беседую с ними и выписываю рецепты лежа, умирая
от усталости.И когда наступает ночь,я так выдыхаюсь, что едва могу говорить» .

Перед необходимостью оказания врачебной помощи, по мнению Рамбама, должны отступить даже религиозные запреты: «Для тяжелого больного, родильницы можно нарушить все предписания о субботе и считать ее обычным днем». Маймонид стремился принести своими профессиональными знаниями максимальную пользу всем людям. М.Г.Соловей и Э.Д.Грибанов отметили такую особенность его медицинских афоризмов: «Медицинские афоризмы Маймонида отличаются от афоризмов Гиппократа тем, что последний обращается к врачу, Маймонид же главным образом ко всем людям.И если гиппократовские афоризмы с клиническими поучениями в наши дни во многом утратили конкретный практический интерес,то указания Маймонида о режиме
жизни человека - здорового и больного - звучат актуально до сих пор»:пусть дух мой у постели больного всегда будет на высоте положения; мысли мои должны концентрироваться вокруг больного,а действия опираться на опыте и
исследовании; ибо только накопленный большой опыт поможет проанализировать в тишине то, что поддерживает существование и жизнь сотворенных.

Можно уточнить, что в переводе Ле Порье фраза звучит так: «Сделай так, чтобы разум мой оставался ясным при всех обстоятельства, ибо велика и благородна наука,цель которой сохранять здоровье творений Твоих» [Маймонид многократно обращался к размышлениям об особых профессиональные требованиях к врачу. В узкоспециальном медицинском сочинении («О геморрое»)он замечает:«Врач, помимо знаний, должен быть добрым и внимательным, и в то же время решительным».В уже упоминавшемся письме к ученику(которому он посвятил главный труд«Море навухим»
Маймонид не упускает случая для урока:«самое большее,что я способен делать вечером и ночью, - это изучать медицинские книги, ибо ты знаешь, как долго должен учиться этому трудному искусству добросовестный и пунктуальный человек, который не должен утверждать что-либо, что он не мог бы обосновать и не знает, где это было сказано и как это может быть доказано».

Эту же тему он развивает и в афоризме: «Медицина - самая сложная из наук. Изучение медицины -это не изучение ремесла-столярного или ткацкого.
Медицинские знания необходимы человеку везде и в любое время. Они нужны человеку не только тогда, когда человек заболел, но и когда он здоров».Среди 10 должностных лиц и учреждений, которые необходимы городу Маймонид называет лекаря и хирурга на первом месте, затем следуют:баня, уборная,проточная вода,синагога, учитель, писец, казначей благотворительных фондов, суд. Утверждение об опыте как главном источнике медицинских знаний сочетается с сугубо теологическим обоснованием необходимости заботы о здоровье:«Человек должен стремиться сохранять здоровье и крепость тела, дабы его душа была праведной и могла познать Бога. Ибо он не в состоянии постигнуть науки или размышлять о мудрых вещах, когда он голоден или болен или когда поражен недугом один из членов его тела»:Сделай так, чтобы больные верили мне, моему искусству и чтобы они слушались моих советов и указаний.Отстрани от их постели всех шарлатанов и всю армию советующих родственников и слишком
«умных» знахарей,ибо эти люди часто мешают в проведении врачебного искусства, а в результате, несмотря на Твои намерения, приходит смерть.

Медицинское учение Маймонида носит строго рационалистический характер. Оно основано на теории гуморальной патологии Гиппократа и Галена.Ученый был знаком
с арабскими переводами античных медицинских трудов, работами лучших арабских врачей. Он неоднократно и резко осуждал применение чар, заклинаний и амулетов во врачевании. Из арабских источников явствует, что Маймонид читал лекции по медицине и имел учеников. Маймонид подразделял медицину на три раздела: профилактическую, лечение больных и уход за выздоравливающими, а также за пожилыми людьми и инвалидами. В отличие от других специалистов, врач должен обладать одновременно мастерством, логикой и интуицией, потому что диагноз должен отражать как общее состояние больного, так и заболевания его отдельных органов.

На наш взгляд, более чем актуально звучит мысль о необходимости высокого профессионализма в труде врача:Когда несознательные люди смеются надо мной,пускай любовь к искусству сделает мой дух крепким к невзгодам и наветам. Правда должна восторжествовать,невзирая на славу, возраст и положение врагов ее.Научи меня, Всемогущий,терпеливости и спокойствию,когда больной непослушен или оскорбляет, сделай меня умеренным во всех моих суждениях и действиях,
Данный фрагмент «Молитвы врача»,пожалуй, наиболее труден для понимания сам по себе. Дело в том, что Маймонид выходит здесь на свое основное этическое учение - учение о золотой середине. Согласно этому учению, каждый человек наделен различными нравственными склонностями, одни свойственны от природы, ко вторым была предрасположенность, третьи приобретаются в течение жизни, перенимаются от других. «Правильный путь - это средний путь в каждой из всех склонностей... человек всегда долен давать оценку своим склонностям и так направлять их, чтобы они занимали среднее положение... Человек не должен быть гневливым, легко раздражаться, но и не уподобляться бесчувственному чурбану, должен стремиться к золотой середине...». Человек сам может воспитать в себе нужные качества, анализируя и направляя свои поступки: «Добрые дела - это те, которые уравновешены, держаться середины между двумя крайностями: слишком многим и слишком малым. Добродетели суть душевные состояния и склонности, которые образуют средний путь между двумя достойными порицания крайностями, одна из которых характеризуется чрезмерностью, другая - недостаточностью» .

В то же время Маймонид называет склонности, в отношении которых человеку запрещено придерживаться середины.Именно к ним относится гордыня(здесь следует
вспомнить, что в начале молитвы уже шла речь о недопустимости жажды славы). Правильный путь в отношении этого-быть не просто кротким, но быть смиренным и непритязательным до предела,гневу нельзя давать воли даже в том случае, когда он оправдан: «Праведные обычно сносят оскорбления и не отвечают тем же... их деяния побуждены любовью,и они воспринимают страдания с радостью. Запрещается также говорить одно, а думать другое, прибегать к сладкоречивости и лести, потехе и насмешкам,злословию и сплетням,нельзя мстить,таить злобу на ближнего:
«Тот, кто возвеличит себя, унижая другого человека, не будет иметь удела в будущем мире».[сделай меня умеренным во всех моих суждениях и действиях,] но только не в знаниях, ибо в последнем я хочу остаться ненасытным, и пускай далекой от меня останется мысль о том, что я все знаю и все умею. Дай мне силу, волю и способности для расширения моих знаний так, чтобы дух мой мог обнаружить и осознать ошибки в искусстве,которых еще вчера не замечал;
искусство это великое дело,но человеческий ум все дальше и глубже постигает его».

Завершающая,наверное,наиболее знаменитая часть «Молитвы» звучит как настоящий гимн человеческому разуму. Представляется, она дает основания говорить о гуманистической составляющей мировоззрения Маймонида. С этими идеями перекликаются положения «Море навухим»: «Человек обладает чем-то присущим только ему в подлунном мире - интеллектуальным восприятием». Маймонид считал, что цель человека - блаженство и состоит оно в развитии мышления. Разум ведет к познанию истины, а познание истины есть познание добра. Условие достижения этого - преобладание разума над плотью, нравственное совершенствование. Источник добродетели и порока - пять способностей нашей души: питания (возрастания), ощущения (зрение, слух, вкус, обоняние, осязание), воображения (сохранение впечатления после прекращения воздействия),стремления, размышления
(обретение знаний наук). Совершенствование добродетели требует упражнения и развития интеллекта.

«Молитва» отразила такие составляющие его мировоззрения, как дуализм (признание основных утверждений Торы и попытка согласовать их с философскими истинами Аристотеля), учение о золотой середине, положение о познаваемости мира. В Все эти общие идеи преломляются применительно к профессии врача, с которой связываются высочайшие нравственные и профессиональные качества. Такая особая форма, как молитва, усиливает значимость отраженных в ней взглядов. Думается, что в этом деонтологическом памятнике с особой силой проявилось качество,присущее и другим сочинениям Маймонида, - вневременность. В наши дни в Кордове - родном городе мыслителя ему установлен памятник, его могила в Тверии стала местом настоящего паломничества. Благодарная память потомков, которые чтят имя Маймонида - Рамбама, - лучшее доказательство того, что сам он всю жизнь следовал заложенному в «Молитве» нравственному императиву.

Как мы знаем, Рамбам двадцать лет изучал медицину, прежде чем заняться ею практически. Смерть брата Давида, содержавшего всю огромную семью Маймонидов, вынудила Моисея заняться медицинской практикой - он стал единственным кормильцем семьи. Человек незаурядных способностей и фантастического трудолюбия, а самое главное - человек необычайной совестливости, он уже через несколько лет становится самым известным врачом Каира. И вполне логично то, что вскоре его приглашает на службу визир аль-Фадил. Одновременно он работает в крупнейшей больнице Каира, основанной султаном Салах ад-Дином в 1186 году.
Кстати, здесь же работал знаменитый арабский врач, историк медицины Ибн Ави Осейбия. Вот что он пишет о своем собрате по профессии: “Абу Амрам Муса ибн Маймон, еврей из Кордовы, был великим знатоком еврейских книг и руководителем своего народа в Египте. Этот ученый также был одним из величайших врачей своего времени, как теоретик и как практик, знатоком всех наук и глубоким философом. Султан малик Алнасар Салах ад-Дин питал к нему большое уважение и охотно следовал его указаниям. Должность придворного врача он занимал и при сыне Салах ад-Дина, принце аль-Фадиле”.

Мы уже неоднократно писали о том, что такое придворный врач. Это человек, в сущности, не принадлежащий самому себе.Каждую минуту он может быть затребован своим сиятельным господином. Но несмотря на занятость, Рамбам всегда находил время для простых людей, нуждавшихся в его советах и помощи. Он встречал всех с открытым сердцем и вселял в больных надежду на выздоровление.Да что там рядовые сограждане! Коллеги из других стран, которые не очень-то жалуют друг друга, были от него в восторге. Абдул Латиф, врач и философ из Багдада, специально приехал в Каир, чтобы лично пообщаться с Рамбамом и хотя бы на короткое время приобщиться к его врачебной практике, вступить с ним в диалог по важнейшим мировоззренческим проблемам века.

Главным побудительным мотивом врачебной деятельности, согласно убеждению Рамбама, должен быть не заработок, а осуществление тесной связи между медициной и этикой. “Врачебное дело воспитывает в человеке скромность, богобоязненность и любовь к здоровью”. Он усматривал в занятиях медициной высокое, благородное искусство и одновременно религиозную обязанность. Цель сохранения и укрепления здоровья - усовершенствование души и высокая нравственность: “Врачебная профессия дает выход к совершенству, к нравственности, к познанию Бога, к достижению истинного счастья - можно сказать, что это труд во имя Творца”.

Рамбам предъявляет к врачу особенно строгие моральные требования, такие, как предельная скромность и доброта - врач должен быть образцовым человеком. Кстати, наиболее похвальные человеческие черты, которые Рамбам находил в своем сыне, давали ему надежду, что тот станет хорошим врачом.Он резко выступал против халтуры и невежества. Одной из первых обязанностей врача, согласно Рамбаму, является постоянная забота о своем образовании, причем это касается не только медицины, но и других наук. Однако приобретая глубокие знания и совершенствуя свои душевные качества, он также обязан заботиться о сохранении и укреплении собственного здоровья. “Поэтому следует избегать всего того, что наносит вред организму, и придерживаться режима, помогающего оздоравливать и укреплять тело”.

Со свойственным ему уважением к мысли Рамбам требует от врача стремиться к достижению истины, “...постоянное чтение медицинских книг крайне необходимо, ибо ты должен знать, какие затруднения испытывает каждый, кто сохранил в душе страх Божий и любовь к истине, и кто не собирается утверждать ничего, если тому нет должных доказательств”.Рамбам принципиально возражал против занятия врачебной профессией для достижения крупных барышей. В то же время он считал, что человек может изучать медицину и заниматься врачебной практикой для того, чтобы “прокормиться и содержать семью”. Он высоко ценил и уважал любую профессиональную деятельность и повторял изречение “люби ремесло (труд) и ненавидь барство”. Он также напоминал в связи с этим, что “наука, которая не применяется на практике, - пустое дело, порождающее грех”.

НАДО ЛИ ЛЕЧИТЬ ЗДОРОВОГО?
О высоком врачебном искусстве он писал: “Знай, что медицина - наука, крайне необходимая для человека в любое время, в любом месте, и не только когда он болен, но даже тогда, когда он здоров… Нет другого искусства, которое в такой же степени, как врачебное, было бы основано на знании жидкостей и тканей (организма); следует хорошо изучить привычки, улучшающие их качество и меняющие их функции. Ибо практика в этом искусстве должна быть результатом тщательного исследования и наблюдения. Больному следует знать, что при каждом заболевании необходимо заново повторить исследование, а не утверждать, что это (новое) заболевание похоже на ранее перенесенную болезнь” (“Трактат об астме”).

Врач всегда должен быть готов оказать помощь, даже при наличии опасности для него самого.Особая обязанность врача-уделять внимание здоровым людям:
“Врачебная работа включает наблюдение за тремя группами: первая - группа здоровых; это наиболее важная часть работы врача - научить здоровых людей сохранять здоровье. Вторая группа - это больные люди, здесь цель врача - возвращение утраченного здоровья; третья группа - ослабленные и пожилые люди, выздоравливающие - по отношению к ним задача врача состоит в организации ухода и создании благоприятных условий для достойной жизни” (“Режим здоровья”).Таким образом, Рамбам поддерживает профилактический подход, основная идея которого состоит в том, что человек нуждается в наблюдении врача в любом состоянии - и когда он здоров, и когда он болен. “Только глупцы думают, что врач необходим лишь во время болезни и никогда больше. Прежде чем переселиться на новое место, - советует Рамбам, - следует узнать, есть ли там врач, учитель и баня”.Еще одно душевное качество, которое, наряду со скромностью и смирением, Рамбам считал необходимым для врача - это смелость. Здесь имеется в виду сохранение независимости при общении с высокопоставленными пациентами, а также те случаи, когда врач убежден, что для сохранения жизни и здоровья человека он должен позволить больному временно нарушить религиозные заповеди.

ЛУЧШИЙ АРГУМЕНТ В СПОРЕ
Рамбам с большим уважением относился к мнениям великих врачей прошлого, однако не останавливался перед критикой авторитетов, если считал, что они уклонились от пути истины. К коллегам-современникам он относился доброжелательно и с уважением (даже к людям, враждебно настроенным по отношению к нему). Свое отношение к мнениям коллег он мотивировал так: “Надо понять, что они - люди, простые смертные и, если они и мудры, все же они не пророки и даже не сыновья пророков! Поэтому в случаях, когда проверки покажут, что они решили тот или иной вопрос неверно, мы вправе оспаривать их утверждения”. Но при этом даже в пылу полемики Рамбам был способен выразить свое уважение к противнику и стать на его сторону в споре. Рамбам не мог мириться с ошибочными, с его точки зрения, суждениями врачей, ибо каждый неправильный совет врача он расценивал как грех, который следует отвергнуть ради истины и блага больного. Однако и в самом остром споре он не раздражался, сохранял спокойствие, и не отстаивал громко свою правоту, придерживаясь поговорки: “Слова мудрецов хорошо слышны в тишине”. Рамбам относился к своим коллегам, “как брат к братьям”, а к больным - “подобно отцу к сыновьям”. Он сохранил скромность и деликатность и тогда, когда достиг высокого общественного положения и прославился как философ и врач.

КОНСИЛИУМ ЛЕЧИТ ИЛИ КАЛЕЧИТ?
Придавая большое значение врачебному консилиуму, Рамбам призывал врачей не стесняться советоваться друг с другом, чтобы правильно установить диагноз и назначить лечение. Весьма злободневно звучит остроумный пассаж Рамбама из
“Трактата об астме”,относящийся к трагикомическим последствиям одновременного пользования одного больного несколькими врачами. “Я наблюдал обычное в Египте явление - как в среде великих людей, так и в народе, - когда один больной лечится у нескольких врачей одновременно. При этом ни один из врачей вначале не догадывается о других, да и больной, конечно, в этом не признается. Больной часто выбирает из назначенного врачами лечения только то, что, по его разумению, ему полезно, тем самым вводя врачей в заблуждение и внося недоразумения и путаницу. Сам же он при этом считает, что таким путем оберегает себя от врачебных ошибок. В этом я усматриваю не одну вредную сторону, а несколько: во-первых, сам больной находится в смятении, не зная, за кем из лечащих врачей правда. Во-вторых, врач, увидевший неожиданный эффект от назначенных (может быть, не им) лечебных рекомендаций, приходит в замешательство. В-третьих, врачи начинают оскорблять друг друга, обвинять в безграмотности, а порой даже прибегают к клевете. В-четвертых, у врача вырабатывается какая-то лень, скудость мысли и безответственность, ибо он не дает себе труда тщательно продумать лечение - мол, если он ошибется, то назовут не только его имя; если же исход болезни будет счастливым, авось, назовут и его имя.

А если бы все лечащие врачи собрались вместе, как это делают в трудных ситуациях короли и советники, и всерьез обменялись мнениями о состоянии больного и о том, какие именно из предложенных способов лечения, следует избрать, то это было бы разумно. Ведь ни один врач не в состоянии запомнить все, что он изучал... но если соберутся несколько специалистов и каждый вспомнит что-нибудь полезное, то это поможет прийти к общему мнению, и так будет достигнуто всеми желаемое и спасительное для больного согласие”.Рамбам резко осуждает шумные консилиумы у постели больного, когда некоторые из их участников стремятся во что бы то ни стало доказать больному и его близким свою правоту и ошибочность мнений коллег,похвастать своими знаниями и опытом. Он даже советовал покидать консилиумы, если возникнет подобная недопустимая ситуация.